Лабиринт Принца Пустоты

Эйвен Пирс поднял бровь, остановившись ступенью ниже.

– Ты мне скажи, Таис. Зачем, по твоему мнению, мы здесь?

Таисса задумалась. Четырнадцатый день рождения – прекрасный повод оказаться где угодно, хоть на Северном полюсе. Хотя Южный, по её авторитетному мнению, был куда интереснее. А ведь они могли отправиться в настоящий подводный дворец или на дирижабль, или… или… да даже к Светлым!

Увы, таких приключений ей не выпадало. Таисса порой с разочарованием думала, что может их не дождаться всю жизнь.

– Понятия не имею, – честно сказала Таисса. – Выглядит скучновато. Да и с погодой не повезло.

Эйвен Пирс помолчал, оглядывая когда-то белоснежную колоннаду. Много лет назад это место было средоточием власти Тёмных. Сейчас потёртые створки выглядели так, словно их месяцами держали закрытыми наглухо. Тёмные не любили тратить деньги впустую.

– Моя мать привела меня сюда, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, – внезапно произнёс отец.

В четырнадцать. То есть Элен Пирс погибла почти сразу после этого.

– Ох, – дрогнувшим голосом сказала Таисса. – Наверное, это был… особенный день.

На лице отца появилась лёгкая улыбка.

– С моей матерью, с тобой и с Мелиссой все дни особенные, Таис. Но в тот день мы просто гуляли, сидели на траве и ели мороженое.

– В любой непонятной ситуации ешь мороженое или шоколадный торт, – серьёзно сказала Таисса. – Девиз дома Пирсов.

Они обменялись заговорщицкими улыбками. Таисса невольно поискала глазами продавца мороженого и вздохнула, обежав взглядом пустой сквер.

– Сегодня тут мрачно.

– Есть что-то в воздухе, – негромко сказал отец, глядя в небо. Серые тучи потемнели, предвещая скорую грозу. – Конгресс Тёмных был фактически распущен перед прошлой войной. Сейчас, казалось бы, он не нужен. Мир продолжается без него. Не сломано – не чини, как мы любим говорить… но почему-то ноги ведут меня именно сюда. И не в первый раз.

– Ты скучаешь по Элен? – тихо спросила Таисса.

– И это тоже. Но главным образом…

Отец помолчал. Таисса молча ждала и слушала ветер.

– У меня есть ощущение, что придётся чинить, – наконец сказал Эйвен Пирс. – Светлые не имеют ни лидера, ни сенаторов: их заменил Совет, и он оказался куда эффективнее, чем всё, что делали мы. Эта их сила не будет лежать в покое. Я не знаю, грядёт ли война, но нас определённо ждут перемены.

Таисса невольно вздрогнула при слове «война». Лицо отца было отрешённым в своей задумчивости, и Таисса поймала себя на мысли, что ему совсем немного лет – и ещё очень далеко до сорока. И сейчас отец держит на своих плечах столько же, сколько опустевшие залы Конгресса.

– Что именно придётся чинить? Это здание?

Эйвен Пирс улыбнулся.

– Не так буквально, Таис. Но придётся что-то строить заново, и я не понимаю что. Впрочем, в каком-то смысле стройка идёт всё время, – знакомая ирония скользнула в его тоне. – Можно лишь остановиться, присесть и осмотреть окрестности. Что мы, кстати, и делаем.

– Пока с неба не прилетело рухнувшим кирпичом? – Таисса указала на подозрительно растрескавшуюся кладку над колоннадой.

Рука отца легла ей на плечо.

– Возможно, строить придётся тебе. Война забирает жизни, Таис. Я хочу сберечь твою.

– Ты…

– Когда-нибудь ты вернёшься сюда взрослой. Возможно, даже в достаточно хорошую погоду для того, чтобы поесть мороженого.

– Скорее всего, тут уже будет парк аттракционов.

Эйвен Пирс покачал головой.

– Здесь будет наша память. Здесь остаётся наша память. Память – и выбор, который мы делаем. Выбор, который, возможно, придётся делать тебе.

Он говорил ей что-то очень серьёзное. Таисса нахмурилась, глядя на него.

– О чём ты?

– Власть бывает очень разной, но главным образом это выбор. Выбор, который мне приходится делать каждый день. – Ещё одна лёгкая улыбка. – Иногда даже до завтрака.

Таисса хмыкнула. Это было ей знакомо. Отец оказывался на ногах так рано, словно не ложился вовсе.

– А любой выбор, – произнёс Эйвен Пирс, – это жертва. Каждый вечер перед сном я спрашиваю себя: чем я жертвую и зачем? И выиграет ли мир больше, чем проиграет от моей жертвы?

– В любой непонятной ситуации жертвуй собой? – уточнила Таисса.

– В любой непонятной ситуации думай о тех, кто тебе дорог, – мягко произнёс отец. – Что сказала бы моя мать на моём месте? Что сказала бы ты? И не стоит ли, – его взгляд упал на здание Конгресса, – разделить эту ношу с остальными? Это не всегда правильно: когда идёт война, решения приходится принимать мгновенно. Но когда есть возможность строить наравне с другими, появляется время, чтобы позавтракать.

– Иногда даже оладьями, – отозвалась Таисса серьёзно.

Её отец смотрел на здание Конгресса как на старого друга. На такого же Тёмного, который пережил не меньше и пожертвовал не меньшим, чем Эйвен Пирс. Таисса задумалась. Каким бы был мир, если бы отец взял на себя куда меньшую ношу? Если бы судьба Тёмных не зависела от того, кто стоит у них во главе? И не думал ли об этом в эту самую секунду он сам?

– Возможно, тебе никогда не придётся сюда возвращаться, – негромко сказал Эйвен Пирс. – Но если ты вновь окажешься на этих ступенях, помни, что я в тебя верю.