Лабиринт Минотавра

В общем, так, брат мой, – продолжил Барон. – Все, что ты рассказал, интересно. Во – первых, прости, что тебе пришлось пережить это. Я обещал тебе помощь, но ты не захотел ее принять. Поэтому сейчас, хочешь ты этого или нет, но мои люди будут постоянно с тобой. Они не помешают тебе, ты их даже не увидишь. Но будешь чувствовать себя уверенней. Ни я, ни мои братья не простим себе, если с тобой либо с твоей семьей что – то произойдет нехорошее. Твои враги – наши враги.

Мы не знаем твои планы: когда, к кому ты направляешься, мы и не будем вмешиваться в эти дела. Но мы можем помочь тебе уйти от этих неприятностей, если будем вместе.

Как я понимаю, твой Палыч не доехал к этому президенту компании. Случайность? Возможно. Но я склонен думать, что случайностей в жизни не бывает. Есть судьба, которую никому не изменить. Но можно поправить, предотвратить. Если, конечно, обладаешь таким даром, какой имеет Лана. Я слышал искренность в твоих словах, когда, обращаясь к ней, ты готов был отдать душу свою кому угодно, хоть дьяволу, хоть черту. И отдать ее готов не ради себя, а ради своих близких. В этом нет необходимости, дорогой брат.

Немного помолчав, Барон продолжил:

– Я поклялся на могиле Рады, на могиле брата своего, что найду и накажу тех, кто посмел осквернить их могилы. Тех, кто посмел прикоснуться своими грязными руками к венку, к ограде, к камню на могильной плите, к ее праху. Один уже понес мое наказание. Есть еще двое. Один из них – тот самый, Кривой. Я знаю о нем, как знаю, что он не уйдет от моего наказания. Дело только во времени. Как он получит это наказание, – найдется и наша реликвия. Кулон. В этом я также уверен. И это скоро произойдет.

Не всегда, брат мой, правда бывает чистой. Чтобы она была чистой, ее надо не только добиваться и искать, но и, найдя, очищать от всего, что прилипло к ней, к этой самой правде. И оберегать ее. Этому приходится отдавать все, порой саму жизнь.

Сегодня Лана не будет говорить тебе ничего. Все, что она хотела тебе сказать, сказал я. Она захотела посмотреть на тебя. Для тебя это надо. Поверь, она всегда рядом. А Рада тебя больше беспокоить не будет. Все будет хорошо. Поверь мне. Но тебе придется пережить еще не менее тяжелый период в жизни. И только твоя воля и твое желание жить помогут тебе пережить все это.

Все, что я тебе сейчас сказал, ты вспомнишь не раз. Мы не скоро увидимся. Но увидимся обязательно. Мои слова помогут тебе пережить то, что уготовано судьбой. Я говорил, изменить ее нельзя. Можно только что – то чуть исправить и помочь. Мои слова к тебе, ты сможешь все это выдержать и остаться человеком.

Говоря так, Барон вдруг, глядя куда – то за спину Владимира, медленно поднялся и направился к монитору, стоявшему слева в углу от входа в гостиную.

– А это не она, случайно?

Повернувшись к выходу и поглядев на монитор видеонаблюдения, Владимир увидел свою, припаркованную у ворот машину. Приглядевшись, можно было увидеть, насколько позволял экран монитора, капот какой – то темной машины, напоминавшей марку «девятой» модели, но номер не просматривался.

– Не знаю… – неуверенно проговорил Владимир.

Барон громко, на своем языке кого – то позвал. Тут же появился молодой высокий юноша, который, выслушав Барона, быстро прошел к монитору. «Сейчас посмотрим, Барон», – с этими словами он с помощью клавиатуры переместил, насколько позволял радиус наблюдения, видоискатель на эту автомашину.

– Это она, Барон, та самая, – проговорил молодой человек.

Барон вновь что – то на своем языке сказал молодому человеку, который, выслушав его, вышел из гостиной.

Выйдя через некоторое время, Владимир уже не увидел «девятку», которая стояла до этого чуть дальше от дома.

Владимир не заметил, что за беседой пролетело более двух часов. За это время даже про таинственную «девятку» забыл. Но интуитивно чувствовал, что в ней был тот самый, который смеется и которого он видел у Николая Николаевича. «Ну, да Бог с ним, каждому – свое. Так, кажется, написано в Библии. А точнее, на воротах Ада. Не мне судить», – подумал он.

Кривой. Бездна бездну призывает

Судьба изменчива,и меняется она обычно только к худшему.

Более двух часов, как неизвестный, остановив свою серую «девятку» на обочине проезжей части дороги, наблюдал за машиной, стоящей у ворот загородного дома. Его очень интересовало, кому мог принадлежать этот шикарный особняк, обнесенный таким высоким кирпичным забором, из – за которого виднелась только часть крыши, и когда, наконец, выйдет оттуда тот, кто его очень интересовал. Конечно, можно выйти из машины и постараться разглядеть, что там, за этим забором. Но этого делать нельзя.

Ограничению видимости наблюдения способствовало то, что он вынужден был максимально откинуть спинку сиденья. Нельзя допустить, чтобы его заметили. Со стороны казалось, что в машине никого нет.