Лабиринт Медузы

– Чем же вы перед ней так провинились? – Зоя придвинула к себе бокал с вином, сделала жадный глоток.

– Тем, что позволила надеяться не только себе, но и ей. Как вы думаете, каково это – обрести семью и почти тут же ее потерять?

– Бедняжка! – Зоя осушила свой бокал до дна, Никас посмотрел на нее с неодобрением.

– Рада, что ты разделяешь мои чувства по отношению к этой девочке.

– Я разделяю ваши чувства, но все равно никак не возьму в толк, на каких правах она занимает место за семейным столом! – В голосе Зои появились визгливые нотки, да и на античную богиню она сейчас походила мало. На богиню больше походила Ника. На каменное изваяние богини. Каменное, неподвижное, опасное.

Это было глупо и, наверное, неуместно, но Иван накрыл рукою ее ледяную ладонь. И от пристального взгляда тех, кто сидел с ними за одним столом, это тоже не ускользнуло. Куда там! Ксю тут же скривила губы в презрительной улыбке, а Юна обиженно отвернулась. И только сама Ника никак не отреагировала. Кажется, она даже не почувствовала его прикосновений. Да и что может почувствовать слепое каменное божество?..

– Вот ты и попалась, убогая, – прошептала Ксю, глядя прямо в незрячие Никины глаза. – Вот мы и узнали твою страшную тайну.

Пальцы под ладонью Ивана дрогнули, пришлось сжать их посильнее. Просто на всякий случай, чтобы чего не вышло.

– На каких правах? – Агата чуть заметно улыбнулась. – Допустим, на правах моей воспитанницы. Я пообещала, что приму участие в ее обследовании и лечении. Но, как вы понимаете, сейчас у меня есть более насущные дела, поэтому Доминика согласилась подождать и пожить на вилле «Медуза» в качестве моего гостя.

– Согласилась… – Ксю воздела очи к потолку. – Это же надо! Она согласилась!

– И я надеюсь, – голос Агаты зазвучал жестко и требовательно, – что к Доминике в этом доме будут относиться с должным уважением, как к моему гостю.

– Зря надеется бабуля. – Ксю улыбалась и была похожа на акулу, почуявшую кровь. На Ивана она смотрела не то с жалостью, не то с удивлением. – Как же ты так оплошал, Ив? Я же говорила, что она темная лошадка. А теперь что? К чему это твое рыцарство? Ради кого? Ради девицы сомнительного происхождения, которой несколько дней позволили помечтать о несбыточном? А ты? – Она перевела взгляд на Нику. – Ты в самом деле думаешь, что Агата станет тебя защищать? Да Агате нет до тебя никакого дела. Она умирает, и все эти разговоры об уважении – пустая болтовня. Ты и на день не задержишься в этом доме после ее смерти.

– А кто ее выгонит? – Юна уперлась ладонями в столешницу, на сестру она смотрела с нескрываемой неприязнью.

– Разумеется, я. – Ксю пожала плечами. – Зачем мне в доме всякие побирушки?

– А ты так уверена, что дом достанется тебе?

– А у тебя есть сомнения?

– У меня много всяких сомнений.

– Так поделись с нами, не держи в себе свои страхи, Юночка. Тебя же этому учит твой психиатр?

На мгновение Ивану показалось, что Юна не сумеет сдержаться, бросится на Ксю с кулаками. Но психиатр, похоже, знал свое дело, Юна не утратила самоконтроля. Она даже сумела улыбнуться, а потом сказала очень тихо:

– Кое в чем ты права, Ксения.

– И в чем же?

– В том, что после ночи большого отлива в дом войдет только одна хозяйка.

– Видишь, ты уже начинаешь смиряться с неизбежным.

– Но совсем не факт, что это будешь ты. – Улыбка Юны сделалась многозначительной. – Ты не любишь историю, Ксения. Ты вообще ничего не любишь. Иначе ты бы знала, как все происходило пятьдесят лет назад. Кто тогда был фавориткой и очевидной претенденткой.

– Тоже мне шарада! – Ксю откинула со лба волосы. – Фавориткой была Агата. Это так же очевидно, как и то, что я похожа на нее больше остальных.

– Ошибаешься. – Юна оттолкнула Вадика Лазицкого, который все норовил положить руку ей на плечо. – Агата была аутсайдером! Фавориткой была Арина! – В голосе ее звенело торжество. – Младшая сестричка. Самая красивая, самая умная, самая любимая родителями и бабушкой Адамиди. Ставку сделали на Арину, а из подводного лабиринта вернулась Агата. Напомнить тебе, что стало с фавориткой?

– Ой, перестань! – Ксю отмахивалась от каждого сказанного Юной слова, как от мух. – Сейчас можно рассказывать какие угодно байки. Тем более что ничего уже не проверить. Фаворитки… аутсайдеры…

– А что стало с Ариной? – перебил ее Вадик. То ли специально ради Юны перебил, то ли ему в самом деле была интересна эта история.

– А тебе какое дело? – Ксю посмотрела на него с жалостью. – У тебя тут прав не больше, чем у нашего слепыша.

Никины пальцы под ладонью Ивана снова дрогнули, попытались сжаться в кулак.

– Успокойся, – сказал он шепотом.

А что еще сказать девушке, которую только что столкнули с олимпа? Нет, сначала ослепили, а потом столкнули с олимпа. Что она вообще сейчас чувствует? И чувствует ли вообще хоть что-нибудь?

– А ты, Ив, перестань уже наконец изображать жалость и благородство. Я понимаю, раньше, когда мы не знали, кто она такая. Но сейчас… – Ксю покачала головой. – Возвращайся в команду, Ив. Держись победителей. Не расстраивай папу дружбой с отбросами общества.