Лабиринт кочевников

Но ведь Ленц, без сомнения, имел контакт с этой «третьей силой»! Дружеский или враждебный? Яну хотелось верить, что именно дружеский, что аппарат, так заинтриговавший серую белку, являлся не трофеем, а подарком, или, возможно, его вручили старому путешественнику с какой-то особой целью.

– Ужасно не вовремя вы, сударь, покинули наш бренный мир, – вздохнул Ян, и ему вдруг почудилось, как дом едва слышно вздохнул в ответ.

Снег то падал слабее, превращаясь в какие-то жалкие пушинки, то вдруг снова укрывал все за окном своей вязкой, темной пеленой. Выпив аж две чашки ароматного крепкого чаю, Ян отправился в ванную. Заграйск «славился» грязноватой водой, вечно отдающей тиной, но здесь, на Верхней, водоснабжение отличалось в лучшую сторону. Немного ржавчины, понятно, ну так куда без нее.

После долгого мытья, распаренный и довольный собой, Климов подстриг наконец позорно запущенную бороду, а потом снова заварил чай. В телевизоре начинались «Дети капитана Гранта». Ян нарезал батон, «докторскую», вытащил из шкафа бутылочку абрикосового ликера, приберегаемую именно на такой вот вечер, и сел наконец за стол. Романтический белый парусник, изображающий яхту лорда Гленарвана, плыл по сверкающему морю, звучала музыка, и не хотелось думать ни о чем, кроме чая и снега. Электрическое марево Москвы, привычное Яну, никогда не позволяло оценить черноту зимней ночи, наполненную таким тяжким, беззвучным снегом за окнами. Сейчас же, сидя в кухне своего дома, здесь, в глуши Пермского края, Климов оцепенело глядел на едва светящееся желтое пятнышко соседского окна и ощущал некое абсолютное, вселенское одиночество.

И в этом неподвижном одиночестве, разрываемом лишь мельканием маленького телеэкрана, ему чудилось скольжение черных теней, приходящих в ледяную, зимнюю тьму из далекого, чужого и враждебного мира.

Чашка чая с каплей ликера взбодрила Яна. Он провел рукой по голове – волосы давным-давно высохли, – закурил и подумал о том, что нужно подняться наверх, в «тайную комнату» и взять пару книг, почитать которые до сих пор не было времени. А заодно, может быть, глянуть на эти чертовы тумблеры в стене.

Не включая свет в коридорчике, Климов с ходу нащупал замочную скважину, вошел и остановился в почти полной темноте. Фонарь на улице не горел, зашторенное окно едва светилось серым прямоугольником. Контуры шкафа и ящиков еще как-то можно было различить, а дальний угол комнаты тонул во мраке. Тьма и тишина будто заворожили Яна, не давая протянуть руку к выключателю.

Ему стало казаться, что эта комнатка со скошенным по внешней стене потолком на самом деле хранит куда больше тайн и секретов, нежели он смог обнаружить. Ян нахмурился, прислушиваясь, но вокруг стояла тишина, разбавляемая лишь едва слышным бульканьем телевизора в кухне. Щелчок, и наваждение спало, изгнанное электрическим светом. Климов открыл книжный шкаф, принялся водить пальцем по корешкам: что бы выбрать? Хотелось и то, и другое, а в то же время он сам не очень понимал, что ему сейчас нужно.

Внизу вдруг что-то негромко хлопнуло, и понадобилось секунды три, чтобы понять: похоже, кто-то бросил снежный комок в окно большой комнаты, выходящее как раз на улицу. У Яна перехватило дыхание. Он пригнулся, скользнул к двери, погасил свет и выскочил в коридорчик.

ТТ старого Ленца лежал в кармане куртки, что несколько упрощало жизнь. Климов влез в ботинки и, не завязывая шнурков, двинулся вдоль стены дома к калитке. Там кто-то был, это он ощущал почти физически.

Возле забора мокрый снег предательски чавкнул под подошвами. Ян остановился.

– Кто там? – очень тихо спросил он. – Кого носит?

Правая рука была в кармане, палец – на спуске.

– Господин Климов? – так же тихо ответил ему приятный мужской голос. – Мария еще не прибыла, как я понимаю?

Ян выругался – шепотом, но его, похоже, все-таки услышали.

– Простите за визит без предупреждения, сударь, – гость говорил очень корректным, даже, пожалуй, извиняющимся тоном воспитанного человека, – но я был уверен, что появлюсь возле ваших дверей позже нее. Очевидно, я слишком быстро шел от карьера… Н-да, точно. Ошибка в расчете времени. Прошу извинить.

– Погодите, – пробормотал Ян, – вы – человек?

– В общем-то да, – растерянно отозвался голос за калиткой. – Ах, простите, кажется, я вас понимаю. Если вы позволите мне войти на территорию вашей усадьбы, то я…

Молча – теперь уже он почувствовал себя виноватым – Ян выпростал правую руку из кармана, сдвинул болт на калитке и тут же отошел в сторону, в глухую тень забора. За пистолет он уже не держался, не было нужды.

Во двор быстро вошел довольно крупный мужчина в коротком пальто с поясом и мохнатой шапке из тех, что в семидесятые носили богатые вахтовики, работавшие по всяким северам. В левой руке гость нес большую сумку, похоже кожаную, с застежками поверху, на пряжках. Климов выбрался из тьмы, запер калитку и тогда только повернулся.