Читаем Лабиринт Химеры полностью

Лабиринт Химеры

Ответом ему стало мрачное молчание.

— Благодарю, Аполлон Григорьевич, более чем красноречиво…

Невинная плошка полетела в стену и брызнула фонтаном осколков. Что говорило о высшей степени раздражения гения.

— Да не в том дело! — прорычал Лебедев. — Все, что было у нее в крови и мышечной ткани, я определил без труда, вот полюбуйтесь… — Ванзарову кинули блокнот, махнувший, как крыльями, исписанными в столбик страницами. — Видите хоть одно незнакомое вещество?

— Насколько хватает моих скромных познаний в химии…

— Вот именно… Дайте сюда… — Лебедев грубо вырвал блокнот из рук друга. — Две дюжины простейших веществ, в любой аптеке продаются, никаких изысков, никаких алкалоидов и тому подобного. А в результате?

— Вы не знаете, что за вещество было введено, — не сдержался Ванзаров и пожалел.

Лебедев выразился столь крепко и громогласно, что будь поблизости хоть рота барышень, все они, как одна, полегли бы в обмороке. К счастью, это был последний натиск урагана. Аполлон Григорьевич погрузился в мрачную печаль и принялся раскуривать омерзительно пахнущую сигарку.

— Хитрость в том, что, зная состав и надеясь, что ни одно вещество не упущено, ни одно не разложилось бесследно, я за всю жизнь не успею перебрать все возможные варианты и все пропорции.

— Кто же мог намешать такой компот?

— Большой мастер своего дела.

— Ну, этому горю я смогу помочь, — сказал Ванзаров, на всякий случай отодвигаясь подальше. Мало ли какая реакция может последовать.

— Это как же? — мрачно спросил Лебедев.

— Нам с вами не так важен состав вещества, как последствия его применения.

— Они известны: изрезанная девица прожила дольше, чем можно вообразить.

— Как вещество было введено?

— Наверняка — уколами. Это видно в сравнении наличия компонентов в крови и кишечнике.

— Но следов от уколов вы не нашли.

Аполлон Григорьевич в печали пожевал кончик сигарки.

— Как вы это объясните, умник? — спросил он.

— В места уколов были вставлены ветки, — ответил Ванзаров.

— Глупости… Точнее, не глупости, это я вполне допускаю. Но зачем так прятать следы от иглы? Кому это надо?

— Убийца и не думал столь замысловато прятать следы уколов.

— А что же?

— Его задача была проще и очевидней: дырявить живого человека и вставлять в отверстия ветки. При этом жертва оставалась жива и ничего не чувствовала. Даже была счастлива по-своему. Танцевала…

— Какое-то извращенное безумие, настоящий грех, — сказал Аполлон Григорьевич, не отличавшийся примерным поведением.

— Скорее точный и аккуратный расчет, — ответил Ванзаров.

— Почему?

— Давайте пройдемся по цепочке событий.

— Ну, давайте, коллега, — согласился Лебедев. — Давно не видал фокусы психологики, даже соскучился.

— Благодарю вас, — Ванзаров поклонился. — Итак, рано утром в Павловск приезжает балерина Императорского театра, восходящая звезда, Надира Вольцева…

— Откуда знаете? Как личность установили? По икрам, как я сказал?

— Именно ваша догадка помогла, — сказал Ванзаров, чтобы немного поддержать друга. — Она останавливается у сестры и не хочет, чтобы ее заметили. Поэтому надевает дорожный плащ-накидку с капюшоном. До вечера отсиживается в доме сестры, после чего идет на встречу.

— С кем?

— Известно, что в Павловске находится ее покровитель, так сказать…

— Кто таков?

Ванзаров не поленился подойти и шепнуть на ухо. Некоторые имена в Департаменте полиции лучше произносить исключительно осторожно. Имя произвело нужное впечатление, Лебедев присвистнул.

— Ох уж эти балерины. Нет, однозначно голосую за актрисок частных театров! Ну, и что же?

— Дальше психологика…

— Не стесняйтесь, — разрешили Ванзарову.

— Вольцева идет на встречу, идет не боясь. В каком-то месте, нам пока неизвестном, она добровольно снимает одежду.

— Это верно, — согласился Лебедев. — На одежде, которую мне передали, пуговицы не сорваны, ткань цела. Ну, а физического насилия над телом не было. Могу подписаться.

— Она позволяет сделать себе уколы. После чего наблюдает, как ее бесчувственное тело дырявят и в него вставляют ветки, вырезают на груди знак. Вам ничего не кажется в этом странным?

— Могу предположить, что вещество оказывает еще и действие на мозги. Причем не только жертвы.

— На мои мозги действует другое вещество, — сказал Ванзаров. — Повторю вопрос, который задавал вам в Павловске: зачем ее отпустили?

Аполлон Григорьевич ответил не сразу.

— Я раздумывал над этим, — наконец сказал он. — Действительно, странное поведение для убийцы. Не припомню другого такого случая.

— Благодарю.

— Вы же говорили, что предполагаете исполнение какого-то ритуала?

— Предполагал, пока не осмотрел храм Аполлона.

— И что вас смутило?

— Что должно быть высшей точкой игры в мистику или нечто подобное?

— Никогда подобным не увлекался…

— Это очевидно: девушку должны были прикончить. Принести в жертву. А потом избавиться от тела.

— Вы жестокий человек, Ванзаров.