Лабиринт

Владимир вполголоса выругался, извинился перед госпожой Валери, и отправился догонять свою столь нежданно подхватившую клептоманию спутницу. Уже через пару минут они покинули театр, и покорно подставили свои головы под бешеные удары кинжального ветра.

– Пойдем! – снова повторила девушка и быстрым шагом устремилась прочь от театра.

Владимир молча поспешил вслед за ней. Ветер безжалостно развивал кудрявые волосы, создавая над головой Юлии дикую корону варварской принцессы. Ветер упоенно хохотал в лица и души, не сдерживаясь и не прерываясь ни на миг. Ветер знал, что им от него не убежать.

– Стой!

Юлия не ответила и не замедлила шага. Владимир перешел на легкий бег, догнал девушку и пошел рядом с ней. Ветер чуть присмирел, нескромно, с явным интересом прислушиваясь к начинающему вальс разговору.

– Ты извини, – Юлия нервно улыбнулась. – Правда, извини, но я просто не могу по-другому.

– А ты пробовала?

– Пробовала! – резко ответила Юлия. – В первый раз – потеряла сознание. Во второй – увезли на скорой. Мало?! Еще попробовать?!

– Ладно, – Владимир попытался поймать ее руку. – Прости!

– Не за что! – девушка выдернула руку но тут же сама коснулась руки Владимира. – Я ведь предупреждала, – уже мягче добавила она. – Сказка, и правда, довольно страшная.

– Недостаточно, – постарался улыбнуться Владимир.

– Стрижка только началась.

Ветер злорадно толкнул Владимира в затылок. Хотел было толкнуть еще раз, но решил растянуть удовольствие.

– Все началось еще в школе, – Юлия бросила на Владимира пронзительный взгляд. – В десятом классе. На уроке химии. Мне вдруг неудержимо захотелось уйти с урока, выйти на улицу и собрать букет из осенних листьев. Причем непременно красных.

– Довольно милое желание.

– Это если не знать, что на улице шел ливень. Примерно, как на прошлой неделе, – Юлия сокрушенно покачала головой. – А потом я услышала шепот. Пару минут озиралась и вдруг поняла, что шепчут в моей голове. Сначала я старалась не обращать внимания, думала, что пройдет. Не прошло, – Юлия замолчала, и на пару минут лишь свист неугомонного ветра вторгался в наступившую тишину. – Потом шепот стал громче, – девушка прервала затянувшееся молчание. – Я почти перестала слышать учительницу, соседку по парте, остальных ребят. Только этот чертов шепот, который заставлял меня идти под дождь и собирать листья. Было очень страшно, но при этом я поняла, что действительно хочу это сделать. Я попыталась сопротивляться. Постаралась выбросить из головы всю эту чушь, все это безумие. Тогда шепот перешел в крик. А потом пришла боль.

Юлия вздрогнула, и Владимир ласково сжал горячую руку девушки. Они остановились посередине маленького моста. Сквозь густые, едва различимые на ночном небе тучи мелькали робкие бледные искорки взволнованных звезд. Ветер совсем размяк и теперь лишь вяло толкался, желая занять место получше.

– Голова начала просто раскалываться, – тихо продолжила Юлия. – Через позвоночник словно ток пропустили. В глаза будто кровью плеснули. А голос все кричал и кричал. Требовал, грозил, резал. После этого я почти сразу сдалась. Выбежала из класса, потом на улицу под дождь. Стала собирать листья. Собрала огромный букет! – Юлия невесело рассмеялась.

– Боль прошла? – осторожно спросил Владимир.

– Прошла, – кивнула девушка. – Почти сразу, как вышла из школы. Я даже хотела вернуться, но голос был против, и я не посмела. Голос был со мной до вечера. Потом ушел. Ушел, чтобы обязательно вернуться.

Юлия глубоко и тяжело вздохнула. Владимир обнял ее за плечи и поцеловал в лоб. Девушка опустошенно уткнулась ему в грудь. Ветер нежно взъерошил огненные пряди и тактично отлетел в сторону, явно желая провести остаток вечера в более веселой компании.

– Почему-то осенью особенно тяжело. Весной они приходят раз в неделю, зимой раз в месяц, летом вообще не приходят. Но осенью они приходят почти каждый день. Со временем голосов стало много. Разных. Грубых, ласковых, гневных, страстных, насмешливых, усталых. И каждый хотел чего-то своего, и никому нельзя было отказать.

– Ты обращалась к врачу?

– Обращалась. Пыталась лечиться. На какое-то время помогало, но они всегда возвращались. И кажется, что с каждым возвращением они становились все сильнее. И в какой-то момент я решила, что мне проще дружить с ними, чем воевать.

– Опасная дружба.

– Очень опасная, – усмехнулась Юлия. – Но война опаснее втройне.

Владимир внезапно осознал, что слова эти, в том числе и про него. Ведь ему тоже надо решать и решать как можно быстрее. Соглашаться на страшную дружбу или вступать в гибельную войну? В том, что Лабиринт не простит, Владимир не сомневался. Владимир вообще не сомневался в Лабиринте. Только в себе. В том, насколько он готов страдать за себя самого.

Вдруг зазвонил телефон. Тот самый телефон, который по странному стечению обстоятельств оказался в сумке у Юлии и благодаря которому они оказались на холодной улице под ледяным ветром.

Юлия вопросительно посмотрела на экран.

– Не отвечай, – сделал Владимир слабую попытку.

– Не могу, – девушка пожала плечами. – Надо ответить, иначе – война.