Лабиринт

– Конечно, изменится, – тут же ответил врач. – Исходя из вашего рассказа, ваш разум посредством хранителя предлагает вам более комфортные условия существования в лабиринте.

– И что в этом плохого?

– Это же очевидно, Володя, – Борис Алексеевич неодобрительно покачал головой. – Если вам станет комфортно находиться в лабиринте, вы подсознательно станете проводить там больше времени.

Не минуты, как сейчас, а, возможно, часы. А это верный путь к окончательному сумасшествию, – грозно закончил он.

– Но ведь мой отказ может повлечь аналогичные последствия, – робко возразил Владимир. – Если у меня не получится контролировать панику, то сойти с ума можно и за пару минут.

– Я понимаю ваши опасения, – кивнул Калинин. – И верю, что ощущения, которые вы испытываете, ужасны. Но советовать вам погружаться в лабиринт, чтобы избавиться от страха, – то же самое, что советовать принимать героин, чтобы избавиться от боли.

– Прискорбная аналогия.

– К сожалению, это именно так, – вздохнул врач. – Я выпишу вам новые таблетки. Более сильные. Курс – четыре недели.

– Спасибо, – тяжело поблагодарил Владимир.

– Воля! – с силой сказал Калинин. – Главное ваше лекарство – воля. И она у вас есть. Слабого человека лабиринт давно бы уже сломал и довел до психлечебницы. А вы держитесь и, я уверен, сможете держаться и дальше. А я со своей стороны гарантирую медикаментозную и психологическую поддержку. Вы меня поняли, Володя?

– Понял, Борис Алексеевич, – кивнул Владимир.

Калинин, может, и не был гением медицины, но найти правильные слова он умел. Владимиру сразу немного полегчало. Появилась наивная уверенность в завтрашнем дне и, что важнее, в завтрашнем повороте.

– Помните, в самом начале вы рассказывали мне про рыцаря? – продолжал Калинин. – Про то, что предпочли идти тяжелой дорогой, но не отступили от своих принципов. Именно это стало началом вашей борьбы. И сейчас вы можете либо ее продолжить, либо закончить.

– Хотелось бы продолжить.

– И мне бы хотелось, чтобы вы продолжили, – врач коротко улыбнулся. – Простите мне эту банальность, но человеческий разум – загадка. Сложно сказать наверняка, что означают ваши путешествия по ту сторону реальности. Вероятно, часть вашего разума не желает жить в реальном мире и оттого уводит вас в лабиринт. Но другая-то часть еще здесь, с нами. И мы должны ориентироваться именно на эту часть. Вы согласны?

– Конечно, согласен.

– Для меня это борьба добра со злом, Володя. И лабиринт в этом уравнении чистое зло. Лабиринт, хранитель, ведьма и все остальные – зло, с которым надо сражаться и днем, и ночью, и даже по утрам.

Калинин увлекся. Он с несвойственным ему жаром говорил о добре и зле и был похож на благородного Дон Кихота. Он сжимал в маленьких руках несуществующий клинок и безжалостно сражал им все то, что так искренне ненавидел. Болезни, галлюцинации, видения, ночные и вечерние кошмары.

Он верил в людей. Верил в науку. Верил в восхитительный реальный мир, на который не смеет упасть даже тень иных миров. И за свои идеалы он каждый день сражался со злом. Каждый день наносил и получал раны. Каждый день пытался быть героем.

А Владимир тем временем спрашивал себя. Спрашивал о добре и зле. О Лабиринте. И чуть замялся с ответом. Нет, в итоге он ответил правильно и в честности своего ответа был уверен абсолютно.

Но эта странная, скорее всего, случайная заминка никак не давала насладиться верностью ответа и чистотой помыслов. Не давала поставить себя в один ряд с Борисом Алексеевичем и вместе отражать натиск темных легионов. И это тревожило Владимира. Хотя и не слишком.

– Прошу прощения, Володя. Я немного увлекся, – Калинин успокоился и налил себе стакан воды.

– Да нет, вы все правильно сказали, Борис Алексеевич. Даже и не знаю, что бы я без вас делал.

– Боролись бы, Володя, – уверенно ответил Калинин. – Непременно боролись бы.

– Хотелось бы думать.

– Ну, с этим, я надеюсь, решили, – подвел черту Калинин. – А теперь давайте подробней остановимся на следующих моментах…

Через час Владимир вышел в полной уверенности, что победа не за горами. Уверенность чуть пошатывалась, но падать отказывалась наотрез. Она продолжала болтаться и в тот день, когда Владимир умеренно быстрым шагом шел по длинному коридору Министерства. Недавний визит к Скворцову до настоящего времени не принес никаких дивидендов. Что, впрочем, было неудивительно, однако создавало определенное беспокойство за успех всего предприятия.

В связи с этим Владимир решил обойти все места, где так или иначе мог оказаться злополучный документ. Приблизительный список таких мест получился довольно внушительным и включал в том числе те кабинеты, входить в которые Владимиру совершенно не хотелось.

Но были и другие кабинеты. В них зайти было приятно, а порой и полезно. Но вот здесь как раз выбор был, увы, не богатый. Так что первым делом Владимир направился к Виктории Волковой.