Лабиринт №7

– Так вот, молодой человек, – продолжил рассказчик, всеми силами стараясь не горячиться. – Так вот… В жизни бывает много совпадений, но я не верю, что они бывают случайными… Сейчас я на Вас насел. Понимаю. Но я, согласитесь, имею маленький повод для этого. Так что подумайте. – Он извлек из кармана своего тертого пальто «PARKER» с золотым пером, блокнот, выдернул страничку и написал там набор цифр своего телефонного номера.

«Бывает же», – удивился про себя Сергей, рассмотрев их комбинацию: 3791819. Чуть ниже значилось Лука Петрович.

– На всякий случай, если потеряете эти координаты, – продолжил собеседник, пожевав губами. – Моя лавка находится на Гатчинской улице. Там меня всегда можно найти. – Сказал, запахнул пальто и вышел из заведения.

Сергей еще некоторое время просидел за столиком, мусоля в руках выпитую чашку.

– В любом случае, амулета нет в этой реальности, – сказал он вслух. – Поднялся и двинулся к дому.

На следующий день он обнаружил, что в квартире его кто-то побывал. Замки остались целы, и поначалу это почти не бросалось в глаза. Но Сергей, будучи педантом в организации интерьера своего жилища, очень отчетливо ощутил его внутреннюю несоразмерность. И, поняв это, заново перерыл все вещи. Все было также как раньше. И не так.

– Старые связи, значит, господин Антиквар, – выговорил он, наконец. – Что ж, впредь буду осторожней.

Он решил больше не думать на эту тему. В тот день – первый на работе после долгого перерыва – он и без того очень устал. И к тому же отлично понимал, что новости и так не заставят себя долго ждать.

Жизнь – это не игра. А, значит, давайте поиграем в жизнь!

На службе с утра были похороны. Преставился главный бухгалтер. Блестящий, надо сказать, специалист. Чистюля и умница. Поговаривали, правда, что он суицидник. И что всему виной эта самая его любовь к порядку.

Семьи у мужчины не было, друзей не имел. Собирал марки из мелкого тщеславия. Но никому коллекцию не показывал. И никого к себе не пускал. Однако некто где-то краем уха слышал, что существование предметов в его жилище строго регламентировано. И уж если вещь для чего-то предназначена, то…

И получил главбух дядюшкино наследство, а вместе с ним изрядный охотничий арсенал. Дальше по Чехову… Так что хоронили в закрытом гробу. Из родных и близких никто не пришел. И речи звучали: рачительный… исполнительный… пунктуальный… Образцово-показательный труп.

Ритуал завершался на удивление быстро. Кладбищенские мужики споро опустили гроб в яму. Толпа подалась вперед, распаковывая венки. Серое небо стало еще серее, а Сергея охватила апатия, вязкая словно кисель на поминках. Все в этом мире выглядело таким же наигранно-искусственным как пластиковые цветы, перевязанные лентами от «коллег по работе» или тушка летучей мыши, распятая на кресте одной из соседних могил.

Потом бросали в яму комья мерзлой земли и пили за помин души, плавно перейдя от дел житейских к научно-производственным взаимоотношениям.

– … найти такую парадигму трудно, если не невозможно, – зафиксировал Сергей слова престарелого профессора-консультанта и начал прислушиваться. – Вследствие малости постоянной Планка мир, который мы видим, в основном подчиняется законам ньютоновской механики. Частицы есть частицы, волны есть волны, и предметы не исчезают внезапно, чтобы появиться по ту сторону сплошной стены. Квантовые эффекты проявляются лишь на субатомном уровне, – он остановился, откашлялся, вытащил из кармана пачку дешевых сигарет и сунул ее обратно. – И все же найти парадигму не невозможно. Ньютоновская физика – не машина. Просто она обладает некоторыми признаками машины. Нам следует искать модель где-нибудь в видимом мире, модель, которая обладает самыми странными атрибутами квантовой физики. Такая модель, как бы невероятно это ни звучало, непременно где-то существует, и наша задача – найти ее.

– Основной смысл дуализма, – подтвердил его собеседник, – видимо, в том, что электрон не имеет точной локализации в пространстве. Он существует как суперпозиция возможных локализаций. Только при наличии наблюдателя он коллапсирует в точку.

Что-то в этих фразах было очень важным для Сергея. Некая мысль, за которую следовало зацепиться. Может быть, реальность – это объект, который существует только в присутствии субъекта. Или для того, чтобы осознать ее этот субъект должен слиться с объектом, как возвратное местоимение. «Коллапсирует» – удачное слово.

Додумать он не успел.

– Как там Москва? Стоит? – облокотился на него охмеленный коллега.

– Стоит, пока стоит, – ответил Сергей. «Москва, так Москва». Дальше – он знал, разговор перейдет на политику. Так было всегда.

– Ты посмотри, что творится, – завел тот свою пластинку. – Телевизор хоть не включай! Убийства, олигархи… мать их так! А я тебе вот что скажу, Сережа, – из всех наших правителей самым справедливым был Сталин. Он ходил в одном кителе и стоптанных башмаках. А сейчас – что? Миллиардеры! Где они эти деньги взяли?

– Времена меняются, – вставил Сергей нейтральную фразу. Неловко было болтать с человеком и не помнить, как его зовут.