Лабиринт

– Правда? Я тоже там училась на геофаке СПбГУ, но, в отличие от тебя, вернулась обратно домой. Ну, почти: я родилась и жила до семнадцати лет в Мурманске. Вернулась, чтобы быть поближе к родным. Да и должность здесь хорошую предложили. Владислав Викторович учился с моим отцом вместе, так что с радостью взял меня на работу. Хотя тут, конечно, не чем гордиться: я была бы рада получить эту должность не по знакомству, а самостоятельно. Успокаивает меня лишь мысль о том, что Владислав Викторович не стал бы меня держать на этой должности, если бы я не справлялась. Взять-то он меня взял на эту работу, но некомпетентность бы терпеть точно не стал.

– Выходит, что мы с тобой в одно и то же время в Питер приехали.

– А ты когда поступал?

– В две тысячи восьмом.

– А я в две тысячи седьмом. Тебе двадцать девять, или ты в четвёртом классе учился?

– Да, двадцать девять. С половиной. Тебе нравится здесь работать? Ты тоже работаешь две недели через две недели? Мне кажется, что график не очень привлекательный. Да и климат не очень: до сих пор не могу привыкнуть к этому пронизывающему ветру.

Лера рассмеялась: – На заводе и шахте я обычно бываю раз в неделю и приезжаю сюда на автобусе, остальное время в офисе в Апатитах сижу, а данные получаю от моих подчинённых. Геологического образования у них нет, но с работой справляются. Ну, по крайней мере, они делают то, что я прошу делать, и делают это хорошо.

– На автобусе? Как ты сюда ездишь на автобусе? – я попытался представить себе то, как длинный автобус с низкой посадкой медленно едет по земляному месиву, раскатанному Уралами.

– А, ты не видел, наверно. Это Уралы с пассажирской кабиной вместо кузова. У нас в особо снежные зимы иногда и по городу такие ездят, а на завод каждый день смены привозят. Сейчас покажу! – Лера достала телефон и через несколько секунд нашла соответствующую фотографию с автобусом на базе Урала. – Это наш корпоративный. В ангаре его нет, потому что он в городе сейчас стоит. На таком сюда не проблема проехать.

– Ого! Я и не знал, что такие бывают. Выглядит впечатляюще. А у тебя телефон здесь ловит?

– Нет, здесь нигде не ловит. Ни на заводе, ни вокруг, причём без разницы, какой оператор. Завод поддерживал связь с городом по выделенной линии, когда электричество подводилось, но оно сейчас отключено. Во время работы между собой по рациям дальнего действия общаемся. Их на заводе несколько лежит, и Владислав Викторович с собой одну носит на всякий случай, чтобы с охраной связь держать. В офисе в городе тоже есть, но ловит плохо даже в хорошую погоду – далековато всё-таки. А если погода плохая, то связаться с городом точно не получится. Хотя это излишне: сейчас на заводе ничего не происходит, так как производство остановлено, а когда запустят вновь, то будет электричество и нормальная связь заработает.

– А нам, может, тоже нужно было рацию с собой взять?

– Зачем? Я тут всё вдоль и поперёк знаю. Идти недалеко: вон, впереди перевал, до него дойдём и уже видеть всех будем. Хотя идти с той горы до нужного места больше половины пути. В общем, уже через минут пятнадцать-двадцать все нас будут видеть, а мы – их. В рации нужды нет.

– Да я просто спросил – не переживаю. А как ты решила быть геологом?

– Сложно сказать. Отец меня часто брал в походы, и мне очень нравилось. Думаю, что меня привлекла возможность работать на природе, хотя последние года я больше провожу в офисе. А ты кто? Я имею в виду то, что если ты не работаешь на Александра Сергеевича, то кем ты работаешь?

– Я занимаюсь улучшением показателей топлива для двигателей внутреннего сгорания. Руковожу отделом в научно-производственном предприятии. Меня туда, по сути, тоже по блату взяли, правда, рекомендовал меня туда не отец, а научный руководитель, у которого я работал в лаборатории, пока студентом был. Разумеется, изначально я был рядовым сотрудником и лишь впоследствии стал руководить отделом.

– Тоже довольно-таки рано для руководящей должности.

– Да, но я многим пожертвовал ради этого. Не то чтобы я жалел об этом, но и гордиться нечем. Работал с утра до вечера и полностью отдавал себя работе. В итоге мне уже скоро тридцать, а ни жены нет, ни детей. Полгода назад развёлся, но детьми обзавестись так и не успели.

– Ну, каждому своё. Для мужчины, наверное, не так уж и ужасно к тридцати не иметь детей, вот для женщины – другое дело. Хотя я не сильно переживаю по этому поводу.

– У тебя нет детей?

– Ещё нет. Работа геолога связана с активной работой в не самых благоприятных условиях. Я не так давно стала в офисе работать, когда хорошие исполнители полевых работ появились. Вот сейчас бы с радостью детей завела. Могла бы удалённо дома работать. Понимаю, конечно, что ребёнок много времени бы отнимал, но теперь, по крайней мере, потенциальная возможность есть продолжать работу, в отличие от того, что было раньше.

– Когда планируешь заводить ребёнка?