КЖД II

— Может, оставим девку здесь? — бровь Розари дёрнулась презрительно. — Она нас только задерживает.

Анижа чуть приподняла голову, пробежалась прищуренными глазами по их лицам и едва слышно послала их куда подальше.

***

Ближе к рассвету звёзды скрылись, а небо стало тёмно-серым. Молодожёны давно скрылись в одном из домов, большая часть празднующих разошлась спать, несколько мужчин вызвались сопроводить их в дом бабушки Хизран, на ночлег. По пути их догнал старик.

— Свадьба закончена, — всё с той же улыбкой сказал он, когда все немного сбавили темп, чтобы ему было комфортно идти рядом.

Анижа немного отошла, плелась и покачивалась следом. Дукан отстал, то ли при смотреть за ней, то ли, чтобы не сорвать "работу" Кальдура.

— Спасибо за еду и ночлег, — Кальдур неловко поклонился, пытаясь не сделать лишних движений и не ляпнуть ничего лишнего.

— Хорошо принимать хороших людей.

Старик снова ему улыбнулся, они прошли ещё немного и от его жеста остановись у края деревни, где разворачивался вид на дальние скалы и разгорающееся рассветное зарево.

— Красиво, — пояснил старик.

— А что находиться там? — всё-таки не удержался Кальдур и почувствовал спиной подозрительный и внимательный взгляд Дукана.

— За горами? Не знаю. Горная цепь идёт далеко, на несколько горизонтов, пройти её могут лишь редкие смельчаки и частые гости в доме у госпожи Удачи. Редко кто может покинуть её до конца. Даже мы.

— Не совсем понимаю.

Старик снова ответил ему улыбкой. Он был абсолютно расслаблен, остальные стояли чуть поодаль, и Кальдуру показалось, что в этом старом человеке столько добра, что как бы не вёл себя Кальдур, он просто не сможет его разозлить.

— Поймешь, когда достигнешь конца. Угурмы живут в долине и по ту сторону горной цепи. А за долиной река, ещё более величественная, чем Явор. Наши предки приплыли сюда очень давно.

— Статуи у гробниц… — вспомнилось Кальдуру. — Это предки?

— Да.

— Почему у них клыки?

— Когда-то мы все были чудовищами. Так было нужно. Пока вода с горных вершин, свежий воздух и сама эта земля не очистила нас. Про прошлое мы говорим: «этой страны давно уже нет. И нет дела до этой страны».

От этих слов Кальдуру стало не по себе. Старик не делился с ним сказками или мифами. Он прямо говорил о том, что раньше они служили Морокай и были чудовищами. Но хотя бы сейчас они свободны.

— А что значат татуировки?

— Татуировки ничего не значат. Они чтобы защищать. От зла всякого и внутри, и снаружи. Но в основном, чтобы злые духи не проникли нам в голову и не заставили нас совершать зло, которые мы бы хотели изъять из своей природы.

— Вы нам поможете? — спросил Кальдур, когда всё немного уложилось в него в голове.

— Мы уже помогаем. И мы уже посовещались.

— И?

— Самый древний храм, как мы знаем, стоит на вершине Умудзука. С него сошла ваша Госпожа и пыталась учить нас ремёслам, пока Её не прогнали в первый раз.

— Прогнали? — прошептал Кальдур, его глаза забегали, он всё пытался подобрать слова. — Потому что… потому что вы... всё ещё поклоняетесь Мраку?

— Потому что больше мы никому не поклоняемся, — улыбка старика стала натянутой. — Мы почитаем Мрак, как самое древнее и первое из событий. Как самый древний из наших домов. Из которого пришли мы все. Даже твоя Госпожа. Но мы не поклоняемся ему. Не нужно любить то, что никогда не полюбит тебя. Мы любим землю, скот, родителей, супругов и детей. Ты поймешь когда-нибудь. Правда, это будет в самом конце.

Кальдур заставил себя промолчать и не спросить, правда ли всё остальное, что о них говорят. Старик указал в сторону горы на горизонте почти треугольной формы, которая была чуть выше всех остальных и почти полностью закрыта туманной дымкой.

— Это Умудзук? — Кальдур поднёс ладонь ко лбу и всмотрелся вдаль.

— Нет. Смотри внимательнее. Это малыш Сахчах. А вот серое пространство за ним, это не облако и не горизонт — это Умудзук. Вы пойдёте туда.

Виденье 20. Вся боль мира

***

Снилась ему поздняя весна в родной деревне.

Сразу после посевной начинались свадьбы. Почему-то начало лето или последние дни весны считались для них самым лучшим временем. Из соседних деревень вместе с женихом и невестой приходили гости, и там же — на гуляниях, зачастую формировались новые пары.

Девушку звали Хаим. Была она высокой и нескладной, по-своему красивой, но Кальдура больше привлекла её нелюдимость. Парни не хаживали за ней из-за роста, а девушки дружить не хотели, а она этого и не искала. Смело приходила одна, веселилась себе на уме, пела, танцевала и шутки ради перепила не одного крепкого мужчинку.

Года три на неё поглядывал Кальдур, а она на него, но подойти он так и не решился...

***

Аккуратный пинок в голову разбудил его. Следом последовала медвежья ладонь Дукана, которая оторвала его от соломы, встряхнула, так что у него что-то хрустнуло в шее, и бросила на пол, словно мешок картошки.

— Вставай, вонючка! — взвизгнула на него Хизран. — Уже обед!

— Что такое?.. Куда?.. — промямлил Кальдур, пытаясь продрать глаза и понять где он вообще находится.