Квестер

- Никакого-с бардачка нет-с, достопочтенный Тестер! Об этом я и хотел сказать чуть позже, но ты, друг мой, весьма нетерпелив, и это «позже» наступило чуть раньше. Впрочем, чтобы окончательно не запутать нашего многоуважаемого Дока, ограничусь следующим: все, что ты назвал  относится к третьей составляющей человеческой деятельности, которая во многом противоположная первым двум. И цель этой третьей составляющей – иная. Она заключается в изучении мира. – Гласс на миг замолчал, следя за реакцией слушателей. – Да-да, я глубоко убежден, что наука и искусство – два инструмента исследования Вселенной. Один – числовой и поэтому несколько грубоватый, а второй – образный, и поэтому более точный.

- Ну-у, ты загнул! – протянул Тестер.

- Не согласен? Давай поговорим об этом,… но в другое время! А сейчас о главном – воодушевленно продолжал Гласс. - Всю свою жизнь мы что делаем? Учимся, чтобы потом работать на высокооплачиваемой работе, работаем, чтобы получать деньги, получаем деньги, чтобы покупать продукты и одежду, чтобы не помереть с голоду и не замерзнуть с холоду, покупаем лекарства, чтобы не болеть и ходить на работу; покупаем дома и автомобили – и для того, чтобы жить и передвигаться, и для того, чтобы респектабельнее выглядеть. А это уже - чтобы уважали, и чтобы больше платили в конечном итоге. И все это – исключительно ради поддержания жизнедеятельности и сохранения организма или для гарантии сохранения организма. А также – для удовольствий! Правильно?

            Хась и Док синхронно кивнули.

- И где это все в итоге оказывается? – с «профессорской» интонацией спросил Гласс.

- В унитазе! – со смехом сказал Тестер. - А сам организм – на кладбище, в конце концов!

- Во-от! – удовлетворенно протянул Гласс. - К чему я и веду! Пыль, тлен и дерьмо! А мы тратим на это львиную долю своего времени, своей жизни. А теперь скажите мне, что остается после нас в вечности?

            Для троих слушателей вопрос был неожиданен (особенно после «пыли, тлена и дерьма»), поэтому привел их в некоторое замешательство. Гласс не стал ждать и ответил сам:

- Открытия, изобретения, книги, поступки, музыка, картины, скульптуры, подвиги и так далее… Верно?

- Да… вроде как…, да… - неуверенно ответил Хась.

- Я называю все это МЕЧТОЙ. – продолжил Гласс.

- Почему не «хренью»? – притворно удивился Док.

- Мечтой, мечтой! – продолжал Гласс, - и вот почему. Работая, человек стремится к конкретным целям, к целям, которые он хорошо себе представляет: выполнить такой-то план, построить такой-то дом, вырастить такой-то урожай помидоров… Но, творя в искусстве или копошась в науке, человек также стремится, но к неясной цели, которую он реально не видит, а, только достигнув, сравнивает со своими ожиданиями, предположениями или гипотезами. Это, согласитесь, больше похоже на мечту, чем на… хрень!

- Возможно, это и есть мечта, - задумчиво произнес Хась.- Во всяком случае, не хрень…

- Если ты своей мечтой бабло не зарабатываешь, тогда да! – отозвался Док.

- А при чем здесь бабло? – не понял Тестер.

Гласс, однако, так увлекся, что на реплики друзей уже не обращал никакого внимания.

- И вот это все, - продолжал он, - всю эту мечту человек создает когда? В свободное время. Уточняю: В СВОБОДНОЕ ОТ ЗАБОТ ПО СОХРАНЕНИЮ ОРГАНИЗМА И ПОЛУЧЕНИЯ УДОВОЛЬСТВИЙ ВРЕМЯ!

            Гласс вновь остановился и возникла пауза – слушателям нужно было осмыслить и уложить в головах его последнюю фразу.

- Постой, – задумчиво протянул Док, - так если я бабло заколачиваю не у токарного станка и не на пашне, а, например, написанием картин-шедевров или бессмертной музыки, то…

- Это уже не важно! – пояснил Тестер. – Ты в любом случае выполняешь заказ общества. Просто болты и гайки, хлеб и помидоры – это функционально необходимые продукты, а картины и музыка – из области удовольствий.

- Во! – воскликнул Док. – Гласс, про удовольствия интересно послушать!

- Да, - подхватил его Хась, - С помидорами и унитазами понятно, а как с удовольствиями-то?

- Всяка палка имеет два конца! – начал Гласс.

- Даже всяка палка – два, а человек, даже самый умный и сильный – всего один! Обидная несправедливость природы! – нарочито печально сказал Док. – Да и ее нас лишили!

Все засмеялись.

- Человек, глубокоуважаемый Док, - возразил Гласс, - также имеет два конца в том смысле, что заботы по сохранению организма и поддержанию жизнедеятельности имеют своей противоположностью удовольствия. Мы позволяем себе удовольствия для того, чтобы не остекленеть от постоянной заботы о своем организме, чтобы был смысл его сохранять!

- Это как это? – спросил удивленный Хась.