Квестер

            Произошло это недалеко от Обители, куда Пихто с Шамилем пришли на пару дней раньше Пахана. Они принялись обустраиваться в развалинах огромного ангара, не пережившего «земляного цунами», рыть землянки, и поочередно прочесывать окрестности на предмет поиска выживших обитателей и полезных в быту вещичек. Во время одной из таких вылазок Шамиль увидел уныло бредущих по лесу людей с оружием. Это была разведка Пахана. Не зная этого, спрятавшись за большим кустом можжевельника, Шамиль подпустил разведчиков поближе и, внимательно рассмотрев их (и узнав кое-кого), скомандовал:

- Стой, орлы! Свои здэсь! Нэ надо стрэлать!

            Однако не успел он договорить, как люди жахнули из всех стволов по кусту, за которым он сидел. Пули заверещали вокруг Шамиля, то и дело впиваясь в его тело. Чеченец отполз в сторону, поднялся и, прячась за деревьями, побежал в обход.

Разведчики, видимо, бойцами были неопытными, поэтому, расстреляв магазины, пошли к кусту – смотреть на «убитого» ими чужака. Шамиль, тем временем, зашел им в спину и уже намеревался проучить горе-стрелков хорошими ударами своей дубины по их тупым головам, как вдруг его что-то сбило с ног. Падая, чеченец успел повернуться и, уже лежа на спине, увидел Пахана, наставившего на него ствол своей М-16.

            Сердце екнуло у Шамиля: он представил, что сейчас Пахан вытащит свой «луч» и полоснет им, отправляя его грешную душу на тот свет. Но Пахан только смотрел на него бешеными глазами и все сильнее придавливал Шамиля к земле стволом винтовки.

- Жив, собака чеченская! Ничего тебя, суку, не берет! – прошипел Пахан, и, подняв голову, крикнул: - Ко мне!

            Подбежали «солдаты», связали Шамилю руки и ноги, и, по указанию Пахана, накрепко притачали его к дереву. Пахан распорядился проверить все вокруг, а сам, усевшись напротив чеченца, начал допрос.

- Кто в Обители кроме тебя?

- Нэт Обытели, Пахан! – ответил Шамиль, тяжело дыша от ярости. – Рухнул дом, завалыло все.

- Я спрашиваю: кто с тобой? – повторил вопрос Пахан.

- Э-э, Пахан! А гдэ твой «луч»? Патэрял? Ха-ха-ха! – Шамиль засмеялся нарочито громко и так противно, что Пахан не выдержал, и заехал ему прикладом винтовки по зубам.

Шамиль замолчал.

- В третий раз спрашиваю тебя, мразь, с кем ты пришел в Обитель?

- Одын я! Нэ вэрышь, Пахан - сходы сам и посмотры! Я…, я одын пришел!

            Пахан, видимо, понял, что толку от расспросов не будет, и заставил себя успокоиться. Он отправил разведчиков в Обитель и надолго замолчал, глядя то на Шамиля, то на тропинку, по которой ушли к Обители его «солдаты». Потом поднялся с земли и стал расхаживать вокруг пленного.

- Значит, говоришь, «луча» ты моего боялся? А ведь нет у меня теперь «луча»! Нету! Не нужен мне теперь «луч»! Я, все равно, как был Паханом, так и остался, а вот ты, падаль чеченская, лежишь передо мной связанный и смерти ждешь! Эх! Не «луча», Шамилька, надо было бояться, а меня! Меня, Пахана! Вот в чем твоя ошибка!

            Шамиль не отвечал, только ругался по-чеченски, проклиная Пахана и всех его родственников. А тот продолжал свой монолог.

- Что, рычишь, собака? Не нравится? То-то! А ведь чем плоха была твоя жизнь, а, Шамиль? Ты у меня был правой рукой, я тебе доверял, бойцы у тебя были…. Что тебе не нравилось? Молчишь? Так я за тебя отвечу, я вашу чеченскую душу знаю, на зоне на вас насмотрелся: вы, чеченцы, когда слабее, в ногах валяетесь, подошвы лижете, все в любимчики норовите попасть! Но стоит собраться вам кучей – всех перережете, и тех, кто зло вам сделал, и тех, кто с добром пришел! Звери вы, одним словом, не люди!

            Пахан сел на вечносвежую и вечнозеленую траву Бестерленда и продолжил:

- Только после того, как вы всех неверных порежете, вы же за своих приметесь! А как останешься ты один, так и себе глотку перегрызешь…, потому что резать больше некого будет, а резать надо, ведь больше вы ничего не умеете! Вот он в чем, секрет души вашей!

            Шамиль уже и не ругался, только без конца тянул какую-то песню или молитву…  

Наконец, вернулась разведка. Один из «бойцов» подбежал к Пахану и доложил, к большому удивлению Шамиля, что в Обители они никого не обнаружили. Пахан посмотрел на чеченца, зло улыбнулся и сказал:

- Один, значит, остался, савсэм адын? Но не грусти Шамилька: недолго продлится твое одиночество. Скоро ты мно-о-го наших увидишь!

            И, уже без улыбки, добавил:

- Прощайся с жизнью, чеченское отродье! Молись своему Аллаху! Сейчас мы отнесем тебя к краю земли, да и сбросим в черноту! Там тебе будет веселее!

            И Пахан крикнул сбор своей «армии». Двое бойцов подвесили Шамиля, словно связанного барана, на большую палку, подняли на плечи. Пахан скомандовал: «Вперед!» и отряд двинулся на север.

            Услышав выстрелы, Дед Пихто и пятеро его товарищей стали спешно прятаться. Они уничтожили все, какие могли, следы пребывания людей в разрушенной Обители, а потом попрыгали в отрытые ими землянки, заваливали их мусором и ветками (Шамиль научил маскироваться). Сидя в своих укрытиях, затаив дыхание, они слушали разговоры пахановских «бойцов», лениво бродящих по развалинам, и потихоньку понимали, что произошло.