Кузнец

Пока Саныч отсутствовал, я взялся за остатки заказа. Руки помнили науку — движения выходили чёткими, выверенными. До отцовского мастерства мне было далеко, но среди прочих подков мои не бросались в глаза.

Вечерняя тишина разбилась о резкий стук в дверь. На пороге возник Гаврила — местный конюх, тощий, сутулый пройдоха, вечно высматривающий, где бы урвать выгоду.

— О, Мишка! — его глазки забегали по комнате. — Отец где?

— Ушёл. Когда вернётся — не сказал.

— Вечно он пропадает в самый неподходящий момент! — Гаврила заметался по комнате. — А заказ? Мне ждать некогда!

Я молча вышел и вернулся с мешком, где лежали двадцать подков.

— Вот ваш заказ.

Гаврила впился взглядом в каждое изделие, словно ястреб.

— Это что за издевательство? — отложил четыре подковы, кажется, мои. — За такое полную цену не плачу!

— Заберите те, что подходят. Остальные завтра. — я сохранял невозмутимость, просчитывая его следующий ход.

— Делать мне нечего — бегать туда-сюда! — возмущался конюх. — Договор был на десять тысяч. Семь пятьсот дам и забираю всё!

— При всём уважении, — мой голос стал ледяным, — Шестнадцать подков стоят восемь тысяч. За остальные полцены. Итого девять. Или завтра сам принесу замену.

Гаврила заёрзал — я видел, как в его голове крутятся колёсики жадности.

— Восемь пятьсот, — выдавил он. — И нечего ко мне бегать!

— Деньги на стол — и забирайте.

— А зачем вам столько, разве подкова не делается индивидуально под каждую лошадь?

— Мне то что, — на лице Гаврилы появилась ухмылка. — Лошади то не мои, а кроме меня некому, лошади-то казённые.

Конюх торопливо отсчитал купюры, схватил мешок и скрылся за дверью.

Саныч вернулся ночью, весь измотанный. Увидев на столе деньги, он нахмурился — по его прикидкам сумма не сходилась. Денег было больше, поэтому будить меня не стал.

Следующие дни я держался в стороне — знал, что отцу нужно время. Занялся тренировками, хотя без спарринг-партнёра это было непросто. Мешок с песком — молчаливый, но верный противник. Сверхъестественной силы у меня не было, но я верил — всё впереди.

Через пару дней решил снова прощупать почву.

— Расскажи, каково это — ковать магическое оружие?

Саныч вскинулся, словно от удара, одарил меня тяжёлым взглядом.

— Опять за старое? — в голосе звучала не злость, а усталость.

— Если не посмотреть, хотя бы послушать. — я старался говорить как можно безразличнее.

Его взгляд затуманился, мысли унеслись куда-то далеко.

— Иди, готовь кузню. — произнёс он неожиданно спокойно.

Внутри всё пело от предвкушения, но я сдерживал эмоции.

— Ладно. Только чай допью.

Я чувствовал — моё показное спокойствие ему по душе.

Подготовив всё необходимое, замер в ожидании.

— А я не говорил, что позволю смотреть. Иди отсюда, — Саныч махнул в сторону двери.

— Как скажешь, — я двинулся к выходу размеренным шагом.

У самого порога его окрик остановил меня — разрешил остаться. И тут уже не смог сдержать восторга — заметался по кузне в предвкушении чуда.

Обычного жара было мало. Я налёг на мех, раздувая пламя до невиданной силы. Огонь взревел, словно живой, готовый к таинству, которому предстояло свершиться.

Металл накалился добела, готовый к преображению. Саныч отошёл в дальний угол кузни, где громоздилась куча инструментов. Из-под вороха хлама он извлёк нечто, заставившее меня затаить дыхание.

Молот с причудливыми узорами, которого я прежде никогда не видел, источал едва уловимое сияние. Первый удар — и вихрь вопросов закружился в голове. Откуда у Саныча такая мощь? Почему от сокрушительного удара лишь тихий звон? Отчего молот светится при замахе, словно живой?

Я слышал о магии внутреннего усиления — теперь не сомневался, что Саныч ею владеет. Но светящийся молот... Неужели и он зачарован? Когда я тайком пробовал ковать, от ударов обычного молотка звон разносился по всему дому. Этот же, похоже, не только обладал невероятной прочностью, но и глушил звук. Хитрый Саныч — предусмотрел всё, чтобы не привлекать внимания.

Архип оказался прав — стоило увидеть процесс, и часть загадок прояснилась. Но появились новые.

Обычный меч можно выковать за полдня. Мы же начали на рассвете, а закончили затемно. Даже на обед не отвлекались — только короткие передышки между повторными разогревами заготовки.

— Это правда, — я не удержался. — Внутреннее усиление, молот с защитой от износа и подавлением звука.

Саныч прищурился, улыбка тронула его губы — мои догадки пришлись ему по душе.

В назначенный день явился Дмитрий Архипов — без меча, но полный надежды.

— Саш, можно? — голос разнёсся через распахнутую дверь.

— А если нет, ты уйдёшь? — донеслось из глубины дома.

— Ответ ты знаешь, — хмыкнул Архип, уверенно шагая внутрь. Заметив свёрток на столе, замер. — Неужели...?

— Вот она, аристократическая кровь — даже поздороваться забыл, — проворчал Саныч, качая головой.

Архип сгрёб его в охапку, рассыпаясь в приветствиях и благодарностях.

— Я и не надеялся на такое исключение, друг мой. — бормотал он, не разжимая объятий.