Кутузов. Победитель Наполеона и нашествия всей Европы

Победа была впечатляющей. Положили 5 тысяч турок, сами потеряли в 10 раз меньше. Но после такого успеха Кутузов повёл себя совершенно непонятно – и для начальства, и для подчинённых. Все настроились наступать, довершить разгром. Этого и турки ждали. Засели в лагере, укрепляли позиции. А Михаил Илларионович простоял три дня на поле боя. Потом приказал… крепость Рущук взорвать и отступать! Уходить за Дунай. Нашим генералам он пояснил: если пойдём за турками, то дойдём до следующей крепости, Шумлы. А что потом станем делать? Потом придётся возвращаться, как в прошлом году. Турки опять объявят себя победителями. Нет, «лучше ободрить моего друга Ахмед-пашу, и он опять придёт к нам».

В Петербург Кутузов доложил, что готов принять на себя все упрёки, но удерживать Рущук, как и остальные крепости, не имеет смысла. Одной крепостью больше, одной меньше, какая разница. Правда, намекал, что надеется победить турок «иным образом». Но каким именно, не раскрывал. Если тайну знают двое, это уже не тайна. Главный свой план, как выиграть войну, Михаил Илларионович пока не сообщал никому.

Упрёков и в самом деле было сколько угодно. Недоумевали солдаты, офицеры: как же так, победили, и отступать? При царском дворе вообще не понимали, что творится. Ахмед-паша, узнав, что русские бросили Рущук, сразу же известил султана не о поражении, а о своей блестящей победе. Даже награду получил. Узнал и Наполеон, смеялся над нашей армией и Кутузовым. Поверил, что турки их разгромили. Хотя на самом-то деле Михаил Илларионович заманивал неприятелей за собой. И готовил им западню.

Ахмед-паша объяснил случившееся так, как понял он сам: если русские отступили, значит, в сражении они понесли слишком большие потери. Надо преследовать их и добить. Правда, он всё же осторожничал. Его войско встало укреплённым лагерем возле Рущука, на правом берегу Дуная. Дождалось подкреплений, турок стало 70 тысяч. А Измаил-бею Ахмед-паша послал приказ. Переправиться через Дунай в другом месте, обойти Кутузова и ударить по тылам. Тогда и основная армия за Дунай двинется. Зажмут русских с двух сторон и уничтожат.

Корпус Измаил-бея переправился возле городка Калафат. Но Михаил Илларионович отслеживал его. Не случайно выдвинул на это направление 5 тысяч пехоты и конницы генерала Засса. Они перекрыли промежуток между болотами, встретили 20 тысяч неприятелей. А когда там начались бои, Кутузов послал Зассу подкрепления. Измаил-бей бросался в атаки, но прорваться так и не смог. Ахмед-паша узнал об этом. Опять расценил по-своему. Решил, что Кутузов повернул против Измаил-бея всю армию. Если так, то против великого визиря остались какие-то отдельные отряды. Значит, теперь он сам может ударить русских по тылам. Вот и зажмут их с Измаил-беем, разнесут вдребезги.

28 августа 1811 года турецкая армия на лодках и речных судёнышках стала переправляться через Дунай. И как будто бы, догадки Ахмед-паши подтверждались. Малочисленные русские отряды на берегу встретили огнём. Множество турок оттеснило их, и они отступили. Неприятели, как научили их французские инженеры, сразу стали окапываться. Укрепляли свой лагерь. А лодки подвозили к ним новые и новые партии воинов, лошадей. Никто им не мешал, не атаковал.

Хотя наши солдаты ушли совсем недалеко. Наблюдали за врагами с окрестных холмов. Приехал и Кутузов. Посмотрел на неприятельский лагерь и сказал: «Ну что ж, пусть они переправляются. Чем больше их будет на нашем берегу, тем лучше». После битвы у Рущука Михаил Илларионович стягивал к себе подкрепления со спокойных участков фронта. У него собралось уже 20 тысяч солдат, 155 орудий. Поблизости была и русская Дунайская флотилия, 40 канонерских лодок (больших лодок с пушками крупного калибра).

Лагерь турок был на берегу, в низине. Пока они перевозили войска через реку, Кутузов приказал скрытно, по ночам, построить на окружающих холмах редуты, расставить орудия. Русские позиции охватили лагерь полукругом, справа и слева упираясь в Дунай. Через Дунай переправились уже 40 тысяч неприятелей, сам Ахмед-паша. В старом лагере, на левом берегу, оставались ещё обозы с припасами, артиллерия, часть войск для их охраны. Турецкие конные разъезды всё же обнаружили, что вокруг них русские. Великий визирь встревожился. Размышлял: атаковать? Или лучше убраться назад за Дунай?

Кутузов не позволил ему сделать ни того, ни другого. Он отправил обратно на правый берег корпус боевого генерала Маркова, 7 с половиной тысяч пехоты и конницы, 38 пушек. Они покинули наш лагерь опять очень скрытно, посреди ночи. Не стали снимать свои палатки, будто находятся на месте. Отошли подальше по берегу, и Дунайская флотилия быстро перекинула их через реку. На рассвете 2 октября турки в старом лагере у Рущука увидели казаков. Сперва не придали этому значения. По приказу Кутузова небольшие группы казаков и раньше переплывали через Дунай, маячили поблизости от неприятеля.