Кутузов

11 июля 1801 года император поставил на вид Кутузову: «С крайним неудовольствием доходит до сведения Моего, что карточная азартная игра, многими законами запрещенная и никаким благоучрежденным правительством не терпимая, к сожалению, производится в здешней столице без зазору и без страха. Признавая зло сие вреднейшим в своих последствиях, нежели самое открытое грабительство, коего она есть благовидная отрасль, и зная, сколь глубоко при малейшем попущении может оно пустить свои корни в сих скопищах разврата, где толпа бесчестных хищников с хладнокровием, обдумав разорение целых фамилий, из рук неопытного юношества или нерасчетливой алчности одним ударом исторгают достояние предков, веками службы и трудов уготованное, и, ниспровергая все законы чести и человечества, без угрызения совести и с челом бесстыдным нередко поглащают даже до последнего пропитания семейств невинных, я признаю справедливым обратить всю строгость закона на сие преступление <…>»¹². Кутузов, естественно, немедленно отдал приказ «<…> господам инспекторам во всех домах обывателям учинить с таким в подписках подтверждением, чтоб не только обыватели, а в домах ныне живущие, запрещенных азартных игр не производили <…>». Но рассчитывать на немедленное исполнение приказа не приходилось: азартные игры в царствование Александра I процветали повсеместно, особенно в военной среде, где привычке рисковать жизнью неразрывно сопутствовала привычка рисковать деньгами. В соответствии с этими же нормами жизни в Александровскую эпоху участились случаи дуэлей, с которыми сделалось вдвойне труднее бороться после недавнего «картеля» покойного императора, адресованного монархам Европы; особые сложности в этом деликатном «вопросе чести» должны были возникнуть перед генерал-губернатором Голенищевым-Кутузовым, которому покойным императором отводилась роль секунданта. Однако Михаил Илларионович пытался и здесь принять неотложные меры, производя тщательные расследования по каждому случаю поединков: «<…> В недавнем времени имели дуэли лейб-гвардии Конного полку офицер Влодек с каким-то Растворовским, которого состояния по краткости времени еще не успел узнать, а вчерашнего числа на Каменном острову лейб-гвардии Семеновского полку поручик князь Голицын и Двора Вашего Императорского Величества камергер Давыдов, из коих сказывают последние оба легко ранены, а из первых Растворовский по лицу нелегко изрублен. О сих дуэлях, по произведении их скрытнейшим образом, ни от полиции и ниоткуда из другого места формального рапорта не имею. Об истине и подробности сих происшествий изыщу я обстоятельно и тогда буду иметь счастие Вашему Императорскому Величеству вновь всеподданнейше донести»¹³. Но как было полностью предотвратить явление, которое через несколько лет превратилось в «визитную карточку» той поры, о чем свидетельствовал князь С. Г. Волконский: «В царствование Александра Павловича дуэли, когда при оных соблюдаемы были полные правила общепринятых условий, не были преследуемы Государем, а только тогда обращали на себя взыскание, когда сие не было соблюдено, или вызов был придиркой так называемых bretteurs; и то не преследовали таковых законом, а отсылали на Кавказ. Дуэль почиталась Государем, как горькая необходимость в условиях общественных. Преследование, как за убийство, не признавалось им, в его благородных понятиях, правильным»¹⁴. В то время когда М. И. Кутузов был первым генерал-губернатором Санкт-Петербурга при Александре I, молодой монарх еще не сознавал устойчивости многих привычек в военной среде и требовал невыполнимого. Кутузов был старше, мудрее и полагался на время, которое на занимаемом им посту оказалось недолгим…