Кусатель ворон

— Ну, как? — спросил Жмуркин, видимо, он уже пребывал в курсе намечавшихся затруднений и немного волновался, грыз немного ногти. — Все готово?

Грыз ногти — это старый добрый Жмуркин прорывался через личину Скопина-Жмуркина, политика, посылал нам сигналы, то есть мне.

— Таланты рвутся в бой, — сказал я. — Искрометно исполнят свои коронные номера, публика вздрогнет.

— То есть… Кто конкретно?

— Сначала художественная живопись. Дитер…

— Какой Дитер?

— Этот, длинный, художник. Томеш. Он продемонстрирует технику моментального рисунка. За минуту прямо на сцене он создаст произведение искусства.

Жмуркин кивнул.

— Это неплохо, — сказал он. — Знаешь, я был в инструктивном лагере в Испании, так вот, в Европе это популярно. А он песком не умеет рисовать?

— Умеет. Но сегодня он будет рисовать пальцами.

— Ну, пусть пальцами, — согласился Жмуркин. — Дальше.

— Вторым номером пойдет музыка.

— Музыка, — кивнул Жмуркин. — Музыка — это хорошо.

— Александра сыграет на волынке.

— Что сыграет? — насторожился Жмуркин.

— Старинную британскую мелодию под названием «Исчезновение Нортумберлендского полка».

— Пусть «Исчезновение»… — Жмуркин записал в планшет. — А что на десерт?

— Гвоздь программы — молодой поэт Пятахин зачитает свои стихи.

— «Апрельский пал»? — насторожился Жмуркин.

— Увидишь и не пожалеешь.

— Хорошо. Через двадцать минут начинаем. Спонсоры приехали, все готово вроде. Я пошел.

— Возьми мальчика, — посоветовал я.

— Какого еще мальчика?

Я подтолкнул Жмуркину Лаурыча.

— Пришлешь его, когда надо будет выходить.

Жмуркин взглянул на Лауру Петровну. Она отвернулась.

Мальчика прислали через пятнадцать минут.

Я провел инструктаж перед боем, раздал патроны, то-се, загнал стадо за кулисы, сам занял место в зрительном зале, получше место.

Сначала что-то сказала директор детского дома, потом еще кто-то, потом свет погас и зажегся снова.

На сцену вышел Жмуркин. На нем неожиданно объявился вполне себе приличный костюм строгого цвета, галстук, и даже запонки блеснули золотом, этакий молодой сквайр, я позавидовал, себе, что ли, костюм заказать.

Жмуркин постучал по микрофону, затем произнес:

— Уважаемые зрители! Вы, наверное, знаете, что сейчас с каждым днем укрепляются международные связи…

И он поподробнее рассказал про то, как именно эти связи укрепляются. И что наш проект путешествия талантливых подростков по Золотому кольцу как раз неимоверно все укрепляет, потому что собрались подростки разных народов, и теперь, взявшись за руки в дружном порыве…

Ну, и так далее.

— А сейчас перед нами выступит фольклорный ансамбль «Ложкари»! — объявил Жмуркин.

Должен отметить, ложкари играли отменно. Вообще-то я раньше никогда не бывал на концертах ложкарей, один раз был на Кубанском казачьем хоре, во время танца у одного из танцоров сорвалась с сапога подкова и ударила в лоб директора доручастка, мне понравилось. Сейчас тоже. Ложкари играли разное — народную музыку, песни — они как-то умудрялись играть ложками песни и под конец исполнили-таки бессмертное «Повеяло молодостью». Причем играли они так самозабвенно, что сломали несколько ложек и один большой половник. Балалайки им не хватало.

Спонсоры тоже остались довольны, хлопали и довольно кивали. Наверное, иметь при детском доме ансамбль ложкарей — беспроигрышное дело, ложкари стучат, банкиры умиляются и башляют. У здешнего руководства был талант, надо отметить.

После ложкарей выступила девочка, она пела специально писклявым голоском романсы девятнадцатого века и потихонечку подыгрывала себе на гитаре. С душой так, все прослезились, и я тоже прослезился немного. Вот люблю я такое искусство, светлое, от души которое. Пусть и непрофессиональное, но такое искреннее, человеческое, спонсоры плакали.

Третьим должен был выступать мальчик с дрессированной собакой, но собака почему-то выступать отказалась, мальчик сказал, что она заболела, но я думаю, что она испугалась Пятахина, он хотел ее сожрать.

— А теперь наш небольшой концерт продолжат международные творческие силы! — объявил Жмуркин. — В нашу поездку отправились юные филологи, поэты, художники! С художников, пожалуй, и начнем! Прошу!

Дитер вышел на сцену, Гаджиев и Пятахин вытащили за ним большую доску с прикрепленным к ней ватманом. У Дитера не было ни мольберта, ни кистей, ни красок, ничего. Он дышал в ладони и прохаживался перед доской в задумчивости. Разминал пальцы, размахивал руками.

Вдруг заиграла музыка. Свиридов, «Отзвуки вальса», я узнал, у меня мать эту музыку любила, особенно под валерьянку. И вот заиграл вальс, и Дитер стал рисовать.

То есть на живопись в классическом смысле это похоже не было — Дитер замер рядом с ватманом, затем взмахнул рукой, и на бумаге появился лес. Самый натуральный, вон тот, что располагался за ручьем. Дитер взмахнул еще, и перед лесом потек сам ручей.

Затем…

Это было похоже на волшебство. А Дитер на дирижера. Он взмахивал руками, и начинало светить солнце, и по дороге катил автобус, у моста сидели рыбаки, возник и сам дом, сначала серый, а потом расцветившийся красками, над домом побежали тучи…