Курс на юг

– Это они приказали не сообщать мне, что «Луиза-Мария» собирается покинуть порт?

– Sí, сеньор! Они угрожали, что убьют меня, если ослушаюсь…

– Что ты несешь, baboso? Как бы они могли тебя убить, если их уже не было в городе?

– Нет, сеньор, я не совсем болван! Я хотел пойти к вам и во всем признаться, но подумал: а вдруг они оставили в Вальпараисо своих головорезов? Вы не видели их, сеньор, такие способны на любые зверства…

Он сжался в ожидании нового удара, однако его не последовало.

– И что, они действительно кого-то оставили?

– Sí, сеньор, но не сразу. Их люди высадились на берег недалеко от города на рыбацком баркасе, сразу после того как «Луиза-Мария» покинула порт. Мой человек навел справки и нашел тех, кто видел, как они подходили к берегу. И даже того, кто продал им этот баркас!

– И много их было?

– Я точно не знаю, но судя по размерам баркаса, около дюжины. Больше там не поместится.

– Ладно… – Бертон на несколько секунд задумался. – Мне следовало бы прикончить тебя за предательство, но я, пожалуй, повременю. Подберешь полтора десятка головорезов, таких, чтобы могли справиться с кем угодно. Затаись вместе с ними где-нибудь в городе и жди, когда понадобишься. Все ясно?

– Конечно, сеньор! – обрадовался Мануэль. – Мы должны будем их перерезать?

– Придет время – узнаешь. Оружием я вас снабжу.

Чернявый с готовностью закивал. Кажется, сейчас его убивать не будут.

– Вот тебе сорок… нет, тридцать песо, и vete al infernо![18] И не вздумай снова меня подвести или хотя бы по мелочи соврать! Кишки на шею намотаю!

Мануэль ловко сгреб со стола звякнувшие монеты и шмыгнул за дверь. Он не верил своей удаче – живой! А выбитые зубы… Что ж, при его профессии это сущие пустяки. Иисус свидетель, он еще посчитается с этим англичанином! Никто еще не смел так обходиться с Мануэлем Парреро!..

Бертон брезгливо взглянул на замаранную кровью перчатку, стащил ее и швырнул в угол. Все-таки аргентинец оказался непроходимым идиотом. Англичанин догадался обо всем, как только «Луиза-Мария» втайне покинула порт, только не имел ни времени, ни возможности разобраться с предателем.

По-хорошему, того следовало бы пристукнуть прямо тут – но где еще взять негодяя, готового взяться за самые грязные дела, да еще и знакомого с местными отбросами? Вряд ли командир «Рэйли», кептен Трайон, аристократ и белоручка, согласится выделить своих матросов для того, что задумал Бертон. Подобные напыщенные типы больше всего боятся замараться в разного рода сомнительных делишках, будто без них можно добиться серьезного результата в подобных делах! Да и проку от матросов немного: испанского не знают, сойти за местных не смогут, как их ни переодевай. Любая собака опознает в них англичан, как только обнюхает.

Так что пусть Мануэль живет… пока. А дальше посмотрим. Восточное учение о плохой карме имеет силу и в Южном полушарии.

Конец второй части

Часть третья Андреевский флаг

I

Декабрь 1879 г.

Перу. Гавань Кальяо

– Я пригласил вас, сеньоры, с тем, чтобы сообщить пренепри… чрезвычайно важное известие.

Вряд ли хоть одному из собравшихся доводилось читать бессмертные строки Николая Васильевича Гоголя или хотя бы слышать о таком литераторе из далекой России. Но Повалишин не смог удержаться: с волками жить – по-волчьи выть, а латиноамериканцы вообще склонны к пафосу и излишней театральности. Так что он выдержал эффектную паузу и положил на стол нарядную папку с позолоченными уголками и оттиснутым на дорогой коже гербом Республики Перу – рыцарским щитом, украшенным изображениями длинношеей ламы, дерева и замысловатой загогулины, долженствующей изображать рог изобилия. Распахнул папку так, чтобы были видны государственная печать, каллиграфически правильный текст и размашистая подпись внизу.

– Президент Луис Ла Пуэрта оказал мне честь, предложив принять командование военно-морским флотом республики. Я ответил согласием.

Только сейчас офицеры, заполнившие кают-компанию корвета «Уньон» (на «Тупаке Амару» было слишком тесно для такого количества гостей), обратили внимание на адмиральские эполеты, украшающие его мундир. По помещению пробежали осторожные шепотки.

– Обойдемся без предисловий. Состояние нашего флота хорошо известно каждому из присутствующих. На данный момент в строю три полноценные боевые единицы: «Уньон», «Тупак Амару» и канонерская лодка «Пилкомайо».

Повалишин говорил, тщательно подбирая испанские слова. Рядом с ним стоял лейтенант-перуанец, хорошо знавший английский и готовый при необходимости выступить переводчиком. Но пока этого не требовалось – за прошедшие полгода Повалишин неплохо поднаторел в языке Сервантеса.

– Что касается транспортов «Чалако», «Лименья» и «Оройя», то на них так и не удосужились установить орудия, хотя такая несложная операция могла бы превратить эти достаточно быстроходные суда в недурные вспомогательные крейсеры.