Курс на юг

Он никак не мог привыкнуть к тому, что на «Луизе-Марии» позволяется курить где угодно, в отличие от кораблей Российского флота, где курение допускалось только возле особой бочки с водой, установленной у грот-мачты.

– Ну-ка, камрад… – подозвал он матроса-бельгийца. – Принеси-ка огоньку.

Матрос кивнул и кинулся прочь, стуча босыми пятками, а барон продолжил созерцание «Адмиранте Кохрейна» и его близнеца, «Бланка Энкалада». Броненосец стоял в полутора кабельтовых мористее, черный, мертвый, без единого огонька на палубе и в наглухо задраенных орудийных портах и иллюминаторах.

– И как наши справятся с этими утюгами? – продолжал рассуждать барон. – Броненосный таран – дело, конечно, хорошее, но в открытом море, в эскадренном бою… Нет, решительно не понимаю!

Действительно, чилийские корабли выглядели более чем солидно. Казематные броненосцы второго ранга, построенные на верфи в Чатеме, вошли в строй всего два года назад и оставались самыми современными военными кораблями среди флотов южноамериканских государств.

Пару дней назад Остелецкий под большим секретом поведал барону о миссии Повалишина и Казанкова. Чем вызвал его неудовольствие: секреты секретами, но мог бы и раньше рассказать! Все же друзья как-никак, да и дело предстоит делать общее…

Остелецкий пошарил в кармане кителя и извлек портсигар. Действовать приходилось левой рукой – во время шторма в проливе Дрейка он, не удержавшись на ногах, покатился по палубе и вывихнул правую кисть.

– Кстати, Гревочка, ты в курсе, что могло случиться так, что эти посудины ходили бы сейчас под Андреевскими флагами? – осведомился он.

Барон изумленно вытаращился на приятеля.

– Именно так, и не смотри на меня, словно правоверный иудей на свиную рульку! Дело в том, что эти броненосцы обошлись Чили в два миллиона песо, и в прошлом году президент Аннибал Пинто в приступе бережливости попробовал сбагрить их назад англичанам. Но пожадничал, запросив по двести двадцать тысяч фунтов за каждый. Потом он обратился в наше Морское министерство, и там дело вроде бы сладилось, но тут случилась свеаборгская победа, и под шпицем решили, что запрошенные чилийцами деньги лучше пустить на ремонт и перевооружение британских трофеев. Можно сказать, президенту Пинто свезло: добейся он успеха, и чилийцы перед самой войной оказались бы без самых лучших своих кораблей!

– Да, сейчас это самые мощные боевые единицы воюющих сторон, – согласился с собеседником Греве. – У перуанцев, правда, был вполне современный броненосный фрегат «Индепенденсия», но они его позорнейше профукали.

– Зато у них остался «Уаскар». Он один навел такого шороху, что чилийцам остается только за голову хвататься. Гоняют свои бронированные корыта вдоль всего побережья, жгут почем зря уголь, надрывают машины – все впустую! Вот и сейчас: подлатают слегка текущие котлы, и снова в море. Война ждать не будет!

Прибежал давешний матрос с керосиновой лампой. Проволочным рычажком сдвинул вверх стеклянную колбу, барон поднес трубку к трепещущему язычку огня и принялся за ритуал раскуривания. Остелецкий терпеливо ждал, вертя сигару в пальцах.

– Бестолково как-то они их используют, – продолжил барон. – И война у них, что у перуанцев, что у чилийцев, получается бестолковая, во всяком случае на море. Вроде и броненосцы, и артиллерия неплохая, и мины, а тактика как во времена Чесмы и Трафальгара! Блокада вражеского побережья, абордажные схватки, выбрасывание морских десантов… Вот увидишь, репортеры и умники из Адмиралтейства еще всласть над ними поерничают да похихикают!

Табак в трубке наконец затлел. Греве выпрямился и с наслаждением выпустил клуб ароматного дыма. Остелецкий вслед за собеседником потянулся к лампе с сигарой.

– «Всякий мнит себя стратегом, видя бой со стороны…»[13] – продекламировал он. – Ты, Гревочка, конечно, марсофлот изрядный, пороху понюхал и океаны побороздил от души. А все же мой тебе совет: воздержись от подобных оценок. Вот война закончится – тогда…

У волнолома со старого, лишенного мачт парусного фрегата, дослуживающего свой век блокшивом, ударила сигнальная пушка. Одна за другой взвились в небо ракеты, освещая вход в бухту и три черных силуэта кораблей, неторопливо втягивающихся на внутренний рейд. Вот на головном сверкнул огонь, раскатился грохот ответного выстрела, на корме замелькали фонари, подсвечивая флаг. Остелецкий схватил подзорную трубу.

– Ну, вот мы и дождались, Карлуша… – негром ко произнес он. – «Юнион Джек», англичане, будь они неладны, два военных корабля и пароход. И кой черт принес их на эту галеру?[14]

– Завтра утром попробую выяснить, – сказал барон. – Мы с Камиллой приглашены на завтрак к начальнику портовой таможни. Весьма любезный господин, большой ценитель изящных искусств и без ума от Франции и всего, что с ней связано. Его и расспрошу.

– От Франции? – Остелецкий поднял удивленно брови. – Ты же у нас из Бельгии, во всяком случае по бумагам?

– Думаешь, они здесь понимают разницу?

Чили. Порт Вальпараисо

Сутки спустя