Курс молодого бойца

Михаил Медведев, как раз собиравшийся последний раз сентиментально вздохнуть по родному городу, поёжился и процедил сквозь зубы:

— А прикольный здесь ди-джей…

Город закончился быстро. Набитый под завязку автобус свернул на просёлочную дорогу. Мишка сидел рядом с Кузьмой и, демонстративно отвернувшись к окну, ворчал себе под нос:

— Автомеханик! Мать твою налево! Хорошо хоть не ассенизатор!

— Да ладно, Миха. Всё будет нормально, — пробурчал Кузя.

— Чья бы деревня мычала! — вызверился Мишка, явно собираясь излить накопившееся раздражение.

До него только сейчас начала доходить бесповоротность произошедших в судьбе перемен. Но в этот момент мотор автобуса подозрительно чихнул и внезапно заглох. Автобус скрипнул изношенным на военной службе нутром и остановился. Водитель озадаченно покрутил баранку, несколько раз повернул ключ заигания и пнул педаль газа. Никакого эффекта — мотор упорно молчал, не желая заводиться. Шофёр плюнул на пол в знак глубокого неуважения к причудам ветерана автомобилестроения и полез под капот.

Чудом прозревший призывник Кабанов выглянул в окно. Снаружи во все стороны простирались бескрайние просторы. Он громко объявил:

— Приехали, пацаны! В поле служить будем!

В ответ раздался нервный смех. Народ потянулся к окнам, оценивая перспективы. Зубов поднялся с места:

— Зря смеётесь! Тут засекреченный подземный город!

Смех снова колыхнулся по рядам, но без прежнего энтузиазма.

Капитан высунулся из автобуса и деловито спросил у водителя:

— Ну что там?!

Рядовой второго года службы Евсеев недоумённо почесал затылок. Рулить он, конечно, умел — как и положено хорошему мотострелку. А вот чинить радиаторы-карбюраторы… Он печально стукнул ногой по колесу, честно признавшись:

— Не знаю я…

Капитан Зубов тоже ни черта не соображал в ремонте автобусов.

Зато он умел грамотно подбирать подчинённых. Моментально вспомнив, что в военкомате удалось отбить очень ценного автомеханика, он залез обратно и скомандовал:

— Так! Медведев, на выход!

Мишка очнулся от грёз и ошалело переспросил:

— Я-а?!

— Ну ты ж у нас автомеханик?! — подбодрил его капитан.

Можно было, конечно, признаться в маленькой тактической хитрости. И с первого дня службы прослыть… звездоболом. Мишка замер, лихорадочно пытаясь найти выход. Зубов взглянул на часы и рыкнул:

— Ну что как неживой?!

Кузьма Иванович поднялся с места.

— А можно я ему помогу? — спросил он, спасая друга.

— Дуйте, только быстро! А то без обеда останемся, — разрешил капитан и опустился обратно в кресло, собираясь немного вздремнуть, пользуясь отсутствием тряски.

Друзья детства вылезли наружу. В поле гулял довольно прохладный весенний ветерок, вызывая озноб. При виде ремонтной бригады рядовой Евсеев поспешно дезертировал в уютное тепло кабины. Кузьма, не теряя времени, тут же с головой нырнул под капот.

Моторы он чинить умел, а значит, любил. Мишка пренебрежительно хмыкнул и закурил. В технике он разбирался слабо. Зато любил хорошие сигареты и симпатичных девчонок. Впрочем, в ближайшие два года о втором увлечении, видимо, можно быть не вспоминать. Он который раз страдальчески закряхтел:

— Ты, Сокол, может, и бог в моторах… Только я в этот монастырь не хочу!

— Скоро поедем, — гулко отозвался Кузьма из недр двигателя.

— Ну что там у вас? — крикнул так и не задремавший Зубов.

Мишка заглянул через плечо потомственного тракториста и вполголоса спросил:

— Что там у нас?

— Свечи засорились, — ответил Кузьма.

Мишка озвучил мнение специалиста:

— Свечи засорились!

— Долго ещё?! — поинтересовался капитан, не вылезая из кресла.

Сигарета заканчивалась. Мишка глубокомысленно затянулся и продублировал вопрос:

— Долго?

— Две минуты, — обнадёжил Кузьма.

— Минуты две! — успокоил Зубова Мишка, пристально следя, как огонёк подбирается к фильтру сигареты.

Соколов вылез из-под капота, вытер руки тряпкой и довольно кивнул:

— Можно пробовать.

— Можно пробовать! — крикнул Мишка, выбрасывая окурок.

Мотор для порядка пару раз чихнул и завёлся. Кузьма Иванович захлопнул капот. Медведев забрал у него тряпку, вытер руки и полез в салон…

Торжественное прибытие молодого пополнения в Н-скую часть прошло буднично. Не было ни оркестра, ни почётного караула, ни речей. Не было вообще ни черта. Даже, как потом выяснилось, обеда.

Словно зловещие аккорды «Рамштайна» уехали из военкомата вместе с автобусом, отпугивая удачу. Капитан Зубов первым вылез наружу и бодро сообщил:

— Всё, гаврики! Приехали!

Народ, с непривычки разомлевший от тряски, нерешительно пополз на выход. За скрипучей автобусной дверью лежала Армия.

Вступать в её ряды было боязно. Но других вариантов вроде бы уже не осталось. Надо сказать, что Н-ская часть ничем не отличалась от тысяч других — например, М-ских или там Л-ских. Она начиналась с КПП, что в переводе означало проходную, через которую постороннему человеку пройти невозможно. Рядом с проходной, естественно, имелись серые ворота с красной звездой, проехать через которые было ещё труднее, чем пройти через КПП.