Купите девочку

Черная пафнутьевская «Волга» уже стояла на своем обычном месте, и Андрей сидел за рулем. Такие вроде бы незначительные подробности всегда радовали Пафнутьева и внушали ему уверенность в том, что он может что-то изменить в этом взбесившемся мире, когда родственники не хотят признавать своего же убитого отца, брата, деда, чтобы не разориться на похоронах, когда алкаши торгуют в центре города живыми младенцами, когда из-под снега торчат руки-ноги-головы, а прохожие проходят мимо, не удосуживаясь подойти к автомату и позвонить в милицию. Впрочем, их можно понять – автоматы не работали, хотя жетоны проглатывали охотно и безвозвратно в неограниченных количествах. Да и руки-ноги из-под снега по весне не такая уж редкость, чтобы об этом говорить на службе или за домашним столом – разберутся кому надо.

– К Овсову, – сказал Пафнутьев, падая на сиденье рядом с Андреем.

Андрей молча тронул машину, выехал со двора, влился в утренний торопящийся ряд машин и лишь тогда подал голос, заговорил, не отрывая взгляда от дороги.

– Значит, так, Павел Николаевич... Докладываю обстановку... Вчера я позвонил из вашего кабинета и назначил свидание одной красивой женщине...

– Сотруднице фирмы «Фокус»? – уточнил Пафнутьев.

– Да, она числится в «Фокусе». Где она работает и работает ли вообще – вопрос сложный, требующий для выяснения больших дополнительных усилий.

– Ты ее видел?

– Да.

– Это была ошибка с твоей стороны?

– Да. Вы что-нибудь уже знаете?

– Ничего, кроме того, что эти фокусники – чреватая публика. Я прав?

– Они засекли телефон, с которого я звонил, установили, где этот телефон находится, кому принадлежит. И когда я пришел в назначенный час в назначенное место, меня встретили два амбала, оглушили, доставили в какой-то особняк...

– Ты сможешь его узнать?

– Смогу. Я кое-что запомнил. Это какая-то тихая улица в районе рынка. Железные ворота, кирпичный дом, зеленая крыша... Суть не в этом... Я не должен был оттуда выйти живым. Тем более что мое удостоверение подтверждало их худшие опасения – там стоит штамп прокуратуры.

– Но ты выжил?

– Да, я выжил, – Андрей невольно выделил короткое словечко «я». – Хотя до сих пор в этом сомневаюсь.

– Но выжили не все?

– Думаю, не все. Один амбал наверняка... – Андрей помолчал, обгоняя слишком уж назойливого «жигуленка» с немытыми стеклами. – Один амбал, думаю, ушел.

– Куда?

– Далеко. Допрашивал меня некий Анатолий Матвеевич.

– Бевзлин? – невольно крякнул Пафнутьев. – Это круто.

– Они тоже сделали одну ошибку... Сняли с меня наручники.

– И выпустили на волю восточного тигра? – усмехнулся Пафнутьев.

– Примерно. Бевзлина я оставил обесчещенным.

– Как?! – ужаснулся Пафнутьев. – Ты его... Это самое... Да?

– Ему в штаны выдавил почти литр кетчупа. Хорошего, острого, мексиканского соуса. Этот кетчуп, наверное, до сих пор лезет изо всех щелей его одежды, из ушей, ноздрей, из всех его дыр. А его белый «Мерседес» я утопил в говне.

– Белый «шестисотый» «Мерседес»?! – ужаснулся Пафнутьев. – Где же ты взял столько говна?

– А! – усмехнулся Андрей собственной шалости. – Знаете, по улице Луначарского уже неделю течет... По Луначарского вечно что-то течет... На этот раз там трубу городского значения прорвало... Весна, – произнес Андрей, словно одно это слово все объясняло. – Вырыли какой-то котлован, там все это и собралось... Я раскрыл двери и столкнул «Мерседес» с горки... Он быстро наполнился, прямо на глазах. Думаю, все жильцы сейчас настолько счастливы, что забыли о запахе, которым дышат уже вторую неделю.

– Почему ты так думаешь?

– Люди всегда радуются, когда что-то случается с «шестисотыми» «Мерседесами».

– В этом что-то есть, – согласился Пафнутьев. – Андрей... Но это... Это называется объявлением войны.

– Ну что ж... К этому шло. Мне кажется, всегда лучше самому объявить войну, чем ждать, пока войну объявят тебе. Как сейчас говорят... Хорошо смеется тот, кто стреляет первым.

– Правильно говорят, – кивнул Пафнутьев.

– Там, в бардачке, посмотрите... То, что мне удалось изъять у бесчувственного тела Бевзлина.

Пафнутьев глянул на Андрея, осторожно открыл ящичек и вынул оттуда сверток в целлофановом пакете. Внимательно пролистнул блокнотик с телефонами, адресами, именами. Блокнотик был маленький, но заморская отделка, тонкая тисненая кожа, похрустывающая бумага подтверждали, что блокнотик этот не для общего пользования, сюда заносились сведения действительно важные. Какие-то карточки, сложенные листки, бумаги Пафнутьев просмотрел бегло и наспех, отложив все это до того момента, когда он вернется в кабинет. Но толстая пачка новых уже долларов его озадачила.

– А с этим что делать? – спросил он у Андрея.

– Поделим, – тот передернул плечами.

– Но это же грабеж!

– Конечно.

– Нехорошо.

– Почему?

– Мы не должны опускаться до такого уровня, – произнес Пафнутьев без большой уверенности.