Кумир

Со стороны они выглядели как трое старых закадычных друзей, каких можно немало увидеть после полудня на скамейках парка, мирно беседующих о былых временах,— в рубашках с расстегнутыми воротничками, в стареньких шерстяных пуловерах, в брюках, пузырящихся на коленях и сзади. Таких старичков можно было видеть и на трибунах во время военного парада в День памяти [110]— солдат, пришедших, казалось, из какой-то другой эры. В голубых с золотом фуражках ветеранов иностранных войн. И пусть им не так-то просто бывало подняться, когда проносили знамя, зато они стояли потом прямо, как часовые, приложив к сердцу покрытые старческими пятнами руки. И, глядя на них, вы понимали: за эту свою привилегию они заплатили слишком дорогую цену.

Впрочем, троица, сидевшая в комнатушке в дальнем углу второго этажа Белого дома, состояла не из пенсионеров. В нес входили президент Соединенных Штатов, спикер палаты и лидер большинства в сенате.

— Сэм,— начал О'Доннелл,— ситуация крайне серьезная. И ты это знаешь.

— Да, безусловно.— Сэм Бейкер откинулся на спинку своего кресла-качалки.

— Соответствуют ли истменовские утверждения действительности?

— До известной степени.

Сенатор Лютер Гаррисон набил трубку и вопросительно взглянул на О'Доннелла, который, однако, не ответил на его взгляд.

— Как это — до известной? — решился тогда уточнить сам Гаррисон.

— Ну, скажем, то, что расследованием убийства по линии ФБР занято только двое. Тут он прав.

— Но почему, черт возьми, О'Брайен так поступил? — не сдержался О'Доннелл.— Ему бы выделить не двоих, а две сотни!…

— Это была просьба Лу Бендера.

— Чертов ублюдок,— вспылил О'Доннелл.— Да пошли ты его в задницу, Сэм! И немедля, чтоб и духу его здесь не было.

— Поверь, все не так просто. Были ведь еще и другие убийства.

— Какие? Когда?

— Собраны улики, которые подтверждают: совершено преступление, которое может уничтожить все то, чего нам удалось достичь в Латинской Америке.

О'Доннелл уставился на него во все глаза.

Гаррисон, чиркнув спичкой, поднес огонек к трубке и начал ее раскуривать.

— Сэм… мой долг… извиниться перед тобой… Честно говоря, я… не ожидал… такой откровенности,— признался он в паузах между затяжками.

— Люк [111], а я ведь всего сейчас не раскрываю.

— То есть как это? — удивился О'Доннелл.

— В этом деле есть еще кое-что. Но пока я не могу это обсуждать.

— Кое-что, что уже случилось или еще случится? — осторожно спросил О'Доннелл.

— Что уже случилось. И возможно, потребует участия Управления по контролю за деятельностью разведки.

— Господи! — Гаррисон едва не выронил трубку — ему пришлось вскочить, чтобы стряхнуть пепел, пока он не прожег пуловера.

— Управление по контролю? — переспросил О'Доннелл.— Пресвятая Дева Мария!

УКДР — так сокращенно называлось это управление — было учреждено по следам "Уотергейта" в послениксоновские времена, чтобы дать гражданским лицам возможность предотвращать незаконные операции разведслужб Соединенных Штатов.

— Да, джентльмены, перед нами проблема, которую Дэн Истмен и вообразить не может. Проблема, чреватая опасным взрывом.

— А когда он может произойти? — спросил О'Доннелл.

— Не знаю. На этой неделе, на следующей…

— Черт подери, неужели во время съезда?

— Весьма возможно.

О'Доннелл вжался в кресло:

— Бога ради, Сэм, неужели никак… никак нельзя избежать этого?

— То есть что, замять скандал?

Гаррисон, выбив трубку над пепельницей, поднялся.

— Джентльмены,— он посмотрел на часы,— уже поздно. Мне пора идти.

— Садись, Люк,— повернулся к нему О'Доннелл.

— Черта с два я буду тут с вамп рассиживаться,— рассердился тот.— Мне не нравится, как идет наш разговор. Так что уж лучше вам вести его без меня.

— Мы принимаем твои возражения к сведению,— заметил О'Доннелл.— А теперь садись, черт бы тебя побрал!

Гаррисон присел на край стола.

— Теперь насчет Петерсена, которого эти фэбээровцы разыскивают,— начал О'Доннелл, обернувшись к президенту.— Уж не хочешь ли ты сказать нам, что он все еще находится на службе у ЦРУ?

— Вовсе нет. Но я буду признателен тебе, Чарли, если ты прекратишь дальнейшие расспросы. Пожалуйста.

Поднявшись, Бейкер подошел к окну: там у ворот, где находились сторожевые посты, стояли тяжелые бетонные заграждения — на случай нападения террористов. Он знал: в прежние времена президент и госпожа Кулидж [112]на рождество стояли у дверей Белого дома, пожимая руки прохожим и приветствуя каждого из них. Боже, как давно это было! Как изменился с тех пор мир, каким недоверчивым стал! Наверняка ему, Бейкеру, куда спокойнее будет, если на следующий год он отправится к себе в Локхарт-Хилл на Виргиния-ривер к своим внукам и книгам.

— Ну, если все так ужасно, Сэм, то…— снова начал О'Доннелл и осекся.

— Если все так, как оно есть, Сэм,— вступил в разговор Гаррисон,— то ты ведь не станешь добиваться выдвижения на новый срок? Не так ли?

Президент тяжко вздохнул.

— Не знаю, Люк,— ответил он после паузы.— На данный момент не знаю.

В Розовой комнате наступила мертвая тишина. Трое пожилых людей оставались каждый один на один со своими мыслями.