Кулл беглец из Атлантиды (ЛП)

Мы привыкли к пиктам Говарда как к разрушителям цивилизации в конце Хайборийского века и бросившим вызов цивилизации в эпоху Цезарей, но в историях Кулла мы должны приспособиться к пиктам как к защитникам дряхлой цивилизации, с которой они связаны. Этих защитников возглавляет Брул-убийца с копьем, за много лет до Конана изучивший изречение “За Черной рекой" о том, что "волк не становится менее волком”, потому что он выбирает или рискует “бежать со сторожевыми псами".”Сила не за троном Кулла, а рядом с ним, он часто действует как принцип реальности в сериале: “Яростный тайный шепот пикта всегда возвращал [Кулла] из царства нереальности, в котором он находился”. В своем обзоре работ Говарда за 1987 год Марк А. Серазини и Чарльз Хоффман осветили истории Кулла прекрасной строкой Уильяма Блейка: “Тигры гнева мудрее лошадей наставления”, но, несмотря на всю приобретенную им мудрость, Кулл, самый тигр гнева должен снова и снова спасаться Брулом, всадником наставления: когда необходимо скакать на выручку Куллу или пересечь континент во имя мести Кулла, пикты садятся в седла, и хотя великие дни, когда Говард аннексировал Техас ради героической фантазии, еще впереди, “поджарые, могучие дикари, мужчины племени Брула, которые [сидят] на своих лошадях, как кентавры”, наводят на мысль о команчах, превратившихся в кавалерию.

Бруле никогда бы не пришло в голову, что перо сильнее меча, вот почему он убеждает Кулла устроить так, чтобы мятежный поэт Ридондо “сочинил рифмы для стервятников”. Этим топором я правлю! это единственная история, в которой появляется Ридондо, хотя его песни живут после него насловах Пурпурного королевства . Он разрешает Говарду, чья поэзия заполнила много страниц, но оплатила мало счетов, повеселиться с коллегой-голубоглазым стихотворцем. Когда мы встречаем Ридондо, он одет в пеструю одежду шута, но размахивает кинжалом и ликует по поводу убийства, которое он поклялся совершить. Тем временем Кулл, несравненный воин, впервые появляется за “маленьким письменным столом”, и кажущаяся смена ролей продолжается, поскольку кинг стремится пощадить поэта, в то время как поэт стремится убить кинга. Кулл не является кельтским персонажем, за исключением того, что много лет спустя Говард решил, что атланты были прародителями Киммерийцы, которые были предками кельтов. Но почтение варваров к барду, даже такому расколотому и городскому, как Ридондо, приносит ему почетный статус кельта, а также почти смертельную рану, когда поэт пишет ему “смертельную песню” в незащищенный бок. По сути, одна щель в броне Кулла нашла другую, и интересно отметить это наблюдение его создателя в письме 1928 года: “Каждый раз, когда человек открывает свое сердце, он разбивает свою броню и ослабляет свою боевую мощь”.

В годы правления Куллов Говард-ученик сменил Говарда-любителя. Он был менее ориентирован на рынок, чем мог бы стать, и сериал демонстрирует не точную продуктивность более позднего профессионала, а пурпурно-золотой романтизм, который нередок у писателя, едва достигшего двадцатилетия. Гораздо реже встречаются отчетливо говардианские черные рамки и серый фон всего этого пурпурного и золотого. Мечтательные, но не сонные, меланхоличные, но не угрюмые, эти истории написаны молодым человеком, который вообще никогда не становился очень старым. Как и Кулл, этот молодой человек был одновременно очарован и потрясен преклонным возрастом и грезами о воспоминаниях, в то же время его постоянно подстрекали “причуды народа, который никогда не мог его понять”.