Куклы

Свисток локомотива — и поезд медленно отошел от станции. Когда он исчез в ночном мраке и замер стук его колес, тьма на платформе сгустилась еще больше — свет станционных фонарей, бледный и тусклый, не мог ее разогнать.

На станции сошли трое пассажиров: двое мужчин и девочка. Мужчины в больших тюрбанах и мешковатых шароварах, по-видимому сикхи[2]. На девочке было сари из тонкой материи и зеленая шаль, прикрывавшая ей голову, одно плечо и грудь. Заплетенные в тяжелые косы волосы спускались почти до колен. На ней, как и на ее спутниках, тоже были шаровары, пыльные и забрызганные грязью. На ногах черные туфли.

Один из мужчин был еще очень молод; другой выглядел много старше, но настоящий его возраст определить было трудно из-за длинной черной бороды.

Мальчик-разносчик издали наблюдал за ними. Он поспешно продел веревку сквозь кольца на концах своего лотка, закинул петлю за шею, подхватил лоток к устремился навстречу пассажирам. Судя по тому, как он спешил, как резво гремел своей трещоткой, можно было понять, что за сегодняшний день ему удалось наторговать немного и теперь он хотел хотя бы чуть-чуть поправить свои дела.

Свет фонаря упал на игрушки и другой товар на лотке, и вся эта мишура заманчиво заблестела. Девочка остановилась, с любопытством взглянула на лоток, но старший из ее спутников нахмурился и проворчал: «Разносчик, поздней ночью? Ступай прочь!»

Мальчик быстро отошел, а трое путешественников отправились в конец платформы, где находился зал ожидания второго класса. Теперь этот зал был совершенно пуст и они смогли удобно расположиться на двух скамьях и кресле и поставить свой чемодан на круглом столе посередине комнаты.

Девочке ни минуты не сиделось на месте: она сновала по комнате, кружилась вокруг стола, то и дело подбегала к большому зеркалу и оглядывала себя с головы до ног. Когда старший из ее спутников отвернулся, она шутливо потрепала младшего по щеке. Пустая и сонная комната словно ожила от ее присутствия — ее резвости, радостного возбуждения, звонкого смеха. А девочке и правда было чему радоваться: после долгого путешествия в тесном вагоне она вновь обрела простор, свободу движений.

Молодого человека клонило ко сну. Он сразу же лег на скамейке и растянулся во всю длину. Наблюдавший за его приготовлениями к отдыху старший мужчина сочувственно улыбнулся и, обращаясь к девочке, проговорил на панджаби: «В поезде ты все время спала, а мы сидели. Теперь и нам хочется уснуть. Пожалуйста, не мешай нам отдыхать. Будь хорошей девочкой, сиди смирно и жди. Наш поезд скоро придет».

Девочка бросилась в кресло, заболтала ногами и расхохоталась. Она смеялась по всякому поводу, смеялась и без повода. Даже вид круглого стола вызывал у нее улыбку.

Прошло несколько минут. Девочка сидела, не двигаясь, в кресле, но глаза ее беспрестанно перебегали с предмета на предмет. Они немного задержались на спящем молодом человеке, который во сне храпел, выводя замысловатые рулады. Но вдруг взгляд ее упал на приоткрытую дверь и застыл на одной точке: видимо, что-то находившееся по ту сторону двери сильно ее заинтересовало. Девочка поднялась с кресла, покосилась на старшего из своих спутников, потом сбросила с ног туфли и босая, чтобы звуком своих шагов не разбудить спящих, на цыпочках подкралась к двери. За дверью прямо на земле стоял лоток с игрушками мальчика-разносчика. Рядом сидел его владелец. Искушение было слишком сильно. Девочка лукаво улыбнулась, наклонилась, протянула за дверь руку и схватила фарфоровую куколку. Мальчик ничего не оказал.

Девочка никак не думала, что он ничего не скажет. Ей хотелось совсем другого: ей хотелось, чтобы мальчик сразу же хватился своей игрушки, поднял крик, влетел в комнату, пристал к ней. Она же только бы спокойно его опросила: «А ты видел, что это именно я взяла твою куклу?» Он бы, наверно, ответил: «Я был по другую сторону двери, как я мог видеть, кто протянул руку?» В конце концов мальчик расплакался бы и только после этого она возвратила бы ему куклу. Ей очень нравится дразнить и мучить мальчишек — своих сверстников.

И вот ничего не вышило. Улыбка исчезла с ее лица. Еще раз покосившись на спящих, она осторожно открыла дверь и вышла на платформу. Мальчик сидел, прислонившись спиной к стене, и мирно спал. Не одну куклу, а весь лоток со всем товаром можно было бы сейчас украсть, и он ничего бы не заметил. Тань лежала на его лице: отпечаток усталости от тяжелых дневных трудов.

Девочке еще никогда не приходилось видеть, чтобы люди спали в положении, в каком сейчас спал маленький торговец. Если бы ей это описали, она бы не поверила. Наклонившись над спящим, она тихо окликнула его нежным голосом:

— Дружок…

Мальчик тотчас же проснулся. Она спросила:

— А что, если бы твой товар украли?

— Украли? Пусть бы попробовали! Я бы им показал! — ответил он.

Мальчик взял с лотка резиновую птичку, нажал ей на брюшко — птичка свистнула.

— Купи у меня птичку — всего шесть пайс[3], — предложил он девочке.

Девочка улыбнулась, засучила шаровары и присела около него на корточки.