Кукла старого Адама

Иван энергично тряхнул куклу и собирался положить на стол, но ему послышался какой-то шуршащий звук внутри кукольного туловища. Он потряс еще сильнее – точно, внутри что-то было.

Одинцов смотрел на пожелтевший, свернутый в трубочку лист бумаги, который только что извлек из туловища куклы. Похоже, это был какой-то бланк, текст был на немецком, которого он не знал. Иван перевернул лист и разочарованно вздохнул. Корявый детский рисунок изображал лесную дорогу, упирающуюся в поляну среди деревьев, как будто специально высаженных ровным кругом. Между двумя деревьями начиналась узкая тропа, немного в стороне от которой был нарисован огромный валун. От камня вправо шел ряд сосен. Одинцов сложил бумажку, как было, но тут же развернул ее вновь. «Зачем-то ведь спрятали этот рисунок в кукле? Или это схема?» – подумал он.

– Мам, лупа есть?

– Да, на вот, – мать взяла с тумбочки у кровати футляр и протянула ему. – Читаю я с ней, а то видеть совсем плохо стала…

– Есть! Иди сюда, – позвал он мать. – Смотри, на третьей сосне от камня наверху крестик. Она помечена! Под ней наверняка клад! А! Каково!

– Наверное, и вправду клад. Только как найти, где эти сосны растут, сынок? – резонно заметила она.

* * *

Воронин говорил с человеком, которого называл Яковом, беседа была дружеской, с теплом в голосе Евгений Павлович поинтересовался сначала здоровьем собеседника, затем, видимо, жены его Сарочки и успехами сына Ильи. Отвечавшего Воронину Строков не видел, но голос явно принадлежал человеку пожилому. Заключительным аккордом вежливости прозвучало сожаление о том, что беспокоит в выходной день (суббота, шаббат), и только после этого перешел собственно к просьбе:

– Яков, помнишь, ты говорил, что у тебя имеется полный список местных жителей, которые служили полицаями во время оккупации фашистами Львова и его окрестностей. Да, меня интересует такое село – Балка. Есть? Посмотри, нет в списке фамилии Шуйский? Да, я подожду. Яков Моисеевич Резник – химик по образованию, историей оккупированного Львова занимается всю жизнь как хобби, – пояснил Воронин, немного отодвинув в сторону ноутбук.

– Давайте угадаю – вся его семья погибла…

– Да, расстреляны мать, бабушка, старшие сестры. Его, младенца, спасла соседка по коммунальной квартире. Ее сын, чуть старше Якова, по случайному совпадению накануне умер, они с матерью Якова поменяли детей в кроватках. Женщина даже спрятала документы семьи Резник, надеясь, что ее, по рождению наполовину немку, не тронут. К тому же муж ее был украинец, воевал в ОУН, но погиб в перестрелке при отступлении Красной армии из Львова. Риск разоблачения, конечно, все равно оставался – в бывшую комнату семьи Резник поселился немецкий офицер. Но обстоятельства были на стороне Якова и его названой матери. Немец даже проявил о них заботу, одаривая продуктами. Вот такая история… Да, Яков, слушаю внимательно, диктуй. – Воронин сделал знак, чтобы Строков записывал, и протянул ему ручку. – Шуйский Адам Васильевич, восемнадцатого года рождения. Жена Леся Миколовна Белец, двадцатого года рождения, дочь Аделина, тридцать восьмого года рождения. Задержан? Нет? Пропал без вести, со слов жены и односельчан, еще до прихода советских войск ушел в лес и не вернулся. Ну, понятно, что сбежал. Спасибо, Яков. Да, похоже, что нашлись следы Шуйского. Нет, его не стало в девяносто втором. Подробности будут, Яков, обязательно. Но позже. Прощаюсь… Все записали? – посмотрел на Строкова Воронин.

– Да. Сомнений, что полицай из села Балка Адам Шуйский и убитый продавец кукол Адам Коган один и тот же человек, не осталось. А также моя версия, что отказ продать куклу никак не мог послужить причиной его убийства, подтверждается, но косвенно. Скорее всего, бывший полицай рассказал внуку о себе, чем подписал смертный приговор. Вопрос – что он рассказал? Боюсь, о том, что произошло в магазине в тот день, мы никогда не узнаем.

– А вы не думали, что дело все же в самой кукле? Только не как в игрушке, которую потребовала купить капризная девочка, а как в ценном предмете.

– Да, признаюсь, была такая мысль. Однако сколько бы кукла ни стоила как антикварная, на повод для убийства человека не тянет. Если только ее не рассматривать как вместилище для чего-то очень ценного. Кукла в тюменской квартире Шуйских не найдена. Я попросил оперативников выяснить у соседей, может быть, кто-то знает, куда она делась? Жду звонка.

– Я бы посоветовал также отыскать в архиве дела Тихона Шуйского. Он же отсидел срок за вооруженный грабеж еще до этих событий. Успей я доказать, что это он убил кукольника, он бы срок получил уже как рецидивист.

– Что за грабеж, не помните?