Кукла старого Адама

Варвара окончила урок сообщением, что новую тему задает на самостоятельное изучение дома. После разочарованного многоголосого «у-у» улыбнулась успокаивающе и добавила, что тема не только легкая, но и интересная. «Мне нужен от вас не пересказ главы учебника, а ваше отношение к предмету темы – цензуре как способе обеспечения безопасности государства. Короткое эссе на три страницы жду от каждого», – произнесла она и написала на доске название «Александр I. Устав о цензуре 1804 года». По наступившей тишине поняла, что интерес к теме у большинства она вызвала сомнительный. Но как еще заставить подростков хоть немного думать и рассуждать? В классе только две девочки тянули на отлично, одной из них была Стася. Но и они зарабатывали оценки добросовестной зубрежкой параграфов.

Дарья вчера сказала ей, что Стася из школы после девятого класса хочет уйти в колледж. Точнее, уехать и подальше от этого города. А ей, матери, дочь ни намеком… «Ника утверждает, что Стаська ненавидит школу и одноклассников. И ей надоело жить с Андрейкой в одной комнате. Слабая мотивация для бегства из дома, не находишь? Надо ее как-то остановить. Варлей вон отправил Нику в колледж в Лондон и чего добился? Моя маленькая девочка скоро станет матерью. А теперь ему, конечно, только и остается, что поддержать ее. Варь, прими ты от него дом в подарок, не отказывайся! Ради того хотя бы, чтобы Стаську удержать. Переведем ее в лицей, где Макс учится, она же у тебя отличница! А ездить будет с ним на школьном автобусе», – уговаривала Дашка, а Варвара тут же приняла решение, что переедет за город. Тем более, что из этой квартиры еще не скоро выветрится дух Одинцова. Самой, конечно, придется в школу на работу добираться на перекладных, машину-то бывший муж забрал. Она вчера в этот момент даже не подумала о Строкове, а сейчас вдруг пришло в голову, что ему в следственный комитет по утренним пробкам ездить будет совсем сложно. «И с чего я решила, что он собирается жить с нами? У него, на минуточку, семья, он не в разводе с женой, да и Костя, скорее всего, захочет остаться с матерью. А как иначе, мои же со мной остались? Но тут все ясно, Одинцов всегда был отец никакой. А я не знаю маму Кости, не видела ни разу, но сына она, вне сомнений, любит. Господи, как сложно-то все», – думала она, собирая учебники с парт.

В сумке запел мобильный, Варвара, не глядя на экран, приняла вызов.

– Толя? Доброе утро. Нет, я ничего не помню о кукле. Даже не знаю, хотела бы… а что? Ну, хорошо, я согласна. У меня уроки до часу, потом свободна. До встречи.

«Странно, зачем ему понадобились мои детские воспоминания? Даже если я видела убийцу, дело давнее, фигурант, то есть мой отец Тихон Шуйский, мертв. И какая разница, как выглядела эта кукла? Наверное, очень красивая, раз я бегала посмотреть на нее каждый день. Но если нужно, пусть будет гипноз», – решила Варя, вынимая из шкафа пачку учебников для восьмого класса.

Вчера она долго не могла заснуть, было немного не по себе оттого, что никакого чувства потери или горечи из-за ухода Одинцова она не испытывала. Более того, наступило облегчение, словно расчистила бардак в квартире, устала, но счастлива, что наконец все на своих местах. Самый частый вопрос, который задавала себе – почему муж не ушел раньше? Когда влюбился? Это же невыносимо – быть рядом с немилым тебе человеком, когда мысли и сердце с другим. Варя на миг представила, как бы она вчера, после такого спонтанного и странного свидания со Строковым на дачном огороде, повела себя с Иваном, будь он дома? Конечно же, призналась бы. Глядя прямо в глаза, чтобы поверил сразу, не сомневался и не пытался все как-то вывернуть по-своему – мол, блажь, пройдет, мы все не без греха. «Не грешен на земле был один Иисус», – любил повторять неверующий в Бога Одинцов, оправдывая измены экранных героев. Эта его любовь к мелодрамам порой Варю настораживала, даже казалось, что из сериалов тот черпает то, чего не хватает в их отношениях: бурных страстей, любовников и любовниц, глобальных ссор и примирений в постели. Да, у них этого не было никогда, чем Варя как жена даже гордилась. Выходит, зря? Напрасно сдерживалась, нужно было хотя бы попробовать раз накричать, устроить истерику с потоком слез, вызвав в нем ответную реакцию. Варя даже представила, что могло в таком случае произойти, и рассмеялась – ну, наградил бы ее презрительным взглядом Одинцов, покрутил пальцем у виска, накапал бы валерьянки и выдал медицинский диагноз. А потом ушел, а она осталась бы, пристыженная и растерянная, собирать осколки разбитой на эмоциях посуды. Все, занавес…