Кукла старого Адама

Жена за завтраком говорила с ним сквозь зубы, всем видом показывая свое недовольство. Раньше он интересовался, что сделал не так, но в последнее время ей приходилось самой начинать разговор. По тону Строков понимал, насколько серьезным будет список высказанных ему претензий. При первых же ее фразах торопливо проглатывал завтрак, дежурно благодарил, на ходу бросал: «Все обсудим вечером, опаздываю» – и убегал. К вечеру список становился длиннее, но воспринимался легче – уставший Строков жену практически не слушал, голос ее звучал фоном, а он ритмично качал головой, со всем соглашаясь. Чтобы на следующее утро ни о чем не вспомнить. Строков прекрасно осознавал, что приближает конец их брака, а первым подать на развод не решался. Зря, наверное…

Теперь уж поторопится, для Вари он должен быть свободен.

– Анатолий Юрьевич, вы меня слышите? – Голос Дронова вернул в действительность. – Поступила оперативная информация из Тюмени: в съемной квартире найдена Синицына Лизавета Тихоновна, в девичестве Коваль. По предварительному заключению, погибла в результате резкого падения концентрации глюкозы в крови вследствие введения повышенной дозы инсулина. Диабетиком, как и Анна Шуйская, не была.

«Вот оно! Опоздали…» – мелькнуло объяснение возникшей, как оказалось, совсем не на пустом месте тревоги.

– Пойдем в кабинет, расскажешь, как съездил.

Пока поднимались по лестнице, Строков дважды сбросил вызов с незнакомого номера, решив, что звонившего позже пробьет по базе.

– Присаживайся. Давай по порядку, сначала об Анне Шуйской.

– Начну с того, что никаких причин для спешного бегства Шуйской из города не нашлось. Подробности нужны?

– Нет. Продолжай.

– Анна Шуйская, в девичестве Туранина, зарегистрирована по адресу… вот справка из управляющей компании, – Дронов выложил из папки на стол бумагу. – До апреля этого года проживала с мужем Шуйским Тихоном Тарасовичем. После его смерти на данной жилплощади была зарегистрирована одна. Шуйский – владелец сети мелких закусочных быстрого питания, жена – домохозяйка. Кроме закусочных все имущество, как то: двухкомнатная квартира в Сочи, дом в ближнем Подмосковье, два автомобиля, катер и еще много чего помельче, записаны на Анну Шуйскую. Опросил соседей, все считают их приличной бездетной парой, живущей на доход от бизнеса мужа.

– С какого года регистрация в Тюмени?

– С июля девяносто четвертого. Как выяснили местные оперативники, Шуйские прибыли из Москвы, где проживали у армейского сослуживца Коваля Семена Линькова, ныне покойного.

– Значит, отсюда в девяносто втором Коваль с любовницей бежали в Москву, где легче затеряться. Почему там задержались всего на два года?

– Линьков был убит в своей квартире тринадцатого июля девяносто четвертого, Коваль с подругой исчезли в неизвестном направлении. Коваля обвинили в убийстве, он был в розыске.

– Не нашли… Понятно, потому что Тихон и Анна с новыми лицами и документами на фамилию Шуйских перебрались в Тюмень. И никому в голову не пришло, что можно фамилию сделать из известной милиции клички. Ловко! Думаю, Тюмень выбрана методом тыка, и ничего с этим городом ни того, ни другого не связывало.

Все время, пока Дронов говорил, Строков заполнял «полки» своей схемы-стеллажа. То, что и Анну, и Лизавету убил Григорий Коваль, сомнений уже не было. Строков ждал информацию о месте его нахождения, тот еще вчера был объявлен в розыск…

Еще одна «полка» в его схеме была пустой. О самом Шуйском сведений было немало, но знак вопроса он поставил возле имени его матери – Аделины Адамовны. И еще одно – уж очень слабым Строкову казался мотив для убийства кукольника Шуйским – отказ продать куклу. Какая бы она дорогая ни была. Что же там за кукла, что Варя бегала поглазеть на нее каждый день? И чем она была так дорога ее владельцу?

Строков в одной строке крупно написал «кукла» и поставил знак вопроса.

– Что с осмотром квартиры? – обратился он к Дронову.

– В ходе осмотра найдены семейный архив из документов и писем и альбом с фотографиями. Выяснилось, что мать Тихона Аделина Адамовна Шуйская родом из украинского села Балка подо Львовом. Отец Аделины Адам Шуйский пропал без вести в сорок четвертом. Мать и дочь в это же время уехали к его родной тетке в Шую. Мать скончалась от туберкулеза в сорок пятом, тетка сдала Аделину в приют, где та жила до совершеннолетия. Окончив швейное училище, вышла замуж за Тараса Коваля и родила сына Тихона. В шестидесятом году семейство перебралось в нашу область, в село Екатериновка, а через пять лет умер глава семьи.

В альбоме также были фотографии детей Тихона от первого брака Лизы и Гриши Коваль, примерно десяти лет. Кстати, дети жили и учились в Екатериновке у бабушки. Я вам на электронную почту сбросил пакет снимков из альбома и копии некоторых документов. Два из них – свидетельства о рождении Тихона Коваля и Анны Тураниной.

– Что в письмах? От кого они?