Кукла старого Адама

Вой сирены «Скорой» вывел Родиона из оцепенения, он вдруг почувствовал свою руку, точнее, адскую огненную боль в ней. Он инстинктивно отдернул ее, но тут же услышал голос отца: «Рано! Терпи!» Вокруг плотным кольцом стояли люди, он заметил на лицах многих страх и недоумение, а смотрели они не на пострадавшего парня, а на него, Родиона. «Экстрасенс, что ли?» – услышал он шепоток за спиной, но не оглянулся. Он чувствовал слабое биение сердца парня под своей ладонью, и это было главным. Жив! «Не убирай руку, будет остановка, врачи не заведут. Уже скоро». – Родион даже не вздрогнул, только машинально кивнул, умом понимая, что в реальности отца быть здесь никак не может, умер тот давно, Родион уже и лицо его вспоминал с трудом: в памяти вставало лишь изображение с черно-белой фотографии из семейного альбома. Страх уже отошел, появилась уверенность, что он, Родион, все выдержит, а парень останется жить.

– Мужчина, отойдите от пострадавшего. Вы врач? Нет? Так идите себе, не мешайте.

Родион, потирая затекшую от неподвижности руку, прошел сквозь расступившуюся в молчании толпу и направился к своему брошенному посреди дороги внедорожнику. Он не сразу заметил, что за ним бежит девушка.

– Это было круто! Вы экстрасенс, да? – Та схватила его за рукав. – Да постойте же вы! Я бегу, бегу… мне нужна ваша помощь! Вы где принимаете? Дайте номер, я запишусь. У вас очередь, наверное, огромная. Но мне срочно нужно, правда. Вопрос жизни и смерти.

– Я не экстрасенс, а простой строитель. И нигде не принимаю, – попытался он отговориться, садясь за руль.

– Вы не имеете права отказать, я знаю! Вас накажут… небесные силы! – не отставала та.

Со всех сторон их объезжали автомобили, клаксоны звучали на разные голоса, и Родион подумал, что, если бросит девушку на проезжей части, ту попросту задавят.

– Сядьте уже в машину! – рявкнул он с раздражением.

– Вау, класс! – Она запрыгнула на заднее сиденье, хлопнула дверцей и затихла. Родион завел двигатель.

Вот не хватало ему в жизни именно этого – дешевой популярности колдуна. Чтобы вот так бегали за ним малолетки, восторженно пищали и хлопали глазками. Ах, какой же вы, Родион, крутой! «Ну нафиг, нафиг». – Он представил себя в черной мантии и остром колпаке, выделывающим руками пассы над головой вот такого же юного создания, как эта присмиревшая девица, которая нагло вторглась в его жизнь. Или это не она виновата, а небесные силы? Он бросил взгляд в зеркало заднего вида и поймал ее хитрый взгляд. Девушка улыбнулась.

– Да, я всегда добиваюсь своего! – смешно поджав губы, сказала она. – Дед говорит, что в наше время нужно быть бесстыжей, иначе застрянешь на обочине.

– И кто же у нас дед? Философ? Психолог?

– Полковник юстиции. Бывший, конечно, в отставке. Я с ним живу. Он так решил. После смерти родителей меня хотела взять под опеку тетка, папина сестра, но он не отдал. И правильно, у нее толпа в двушке на окраине Москвы, мне там места нет, а у нас с дедом здесь четырехкомнатные хоромы в генеральском доме у площади. Так вы мне поможете? Меня Женя зовут. Воронина.

– Послушай, Женя. Я действительно не колдун, ничего не умею и помочь ничем не смогу. Подожди… может быть, тебе нужны деньги? – спросил Родион с надеждой.

– Я сама могу вам заплатить. Я видела, как вы парня спасли. Он бы умер, я знаю. А вы просто его за сердце держали. Так? И оно не останавливалось. Я раньше такое только в фильмах видела, – упрямо гнула свое девица. Родион начал злиться.

– Женя, я, правда, не знаю, как это получилось. – Родион заехал на парковку магазина и заглушил двигатель. – Давай сделаем так. Я запишу номер твоего мобильного, если что – позвоню. Честно, даже не представляю, чем могу тебе помочь.

– Дед умирает, у него рак. Я не хочу в детский дом! Уже из опеки приходили, он их вытурил. Пока получилось, у него сейчас стойкая ремиссия, отстали.

– А тетя? Она отказывается тебя взять?

– Она с мужем развелась, у нее трое пацанов малолеток, сказала, не потянет еще и меня. Так что мне светит только интернат. В Москве есть родительская однокомнатная квартира, но одной мне жить не разрешат.

– Я не вылечу тебе деда, ты понимаешь? – строго сказал Родион, хотя от жалости у него на глаза навернулись слезы.

– Ну, можно же попробовать. Хуже не будет. А вдруг он еще три года поживет? Если вы его полечите…

– Почему три? – перебил растерявшийся Родион.

– Мне исполнится восемнадцать, я смогу жить одна… Ладно, я все поняла. Я пойду. – Женя приоткрыла дверцу машины.

– Диктуй свой номер, – приказал вдруг он строго, взяв руки телефон. Он позвонил ей, дождался, пока та ответит. – Женя, помочь твоему деду я не в силах, поверь. То, что сейчас произошло у тебя на глазах, я объяснить не могу. Честно скажу, со мной такое впервые. Извини. Но если что-то тебе будет нужно, например, деньги или просто проблема какая, набери, постараюсь вопрос решить. Ты где учишься?

– В одиннадцатой, английской, у площади. Нормально у меня все со школой. Я пошла?