Кукла старого Адама

– Вы знали, где Варвара лечилась?

– Моя мать всегда говорила, что Варя лечилась в санатории. Кажется, у нее хронический бронхит был. Или тонзиллит? Варя часто болела, детский сад почти не посещала, в основном с ней сидела няня. Я, кстати, ее помню, эту пожилую женщину, она жила с ними на этаже в доме на Базарной. А вот Варя, как ни странно, ее совсем забыла. Да, Варь?

– Как и дом, в котором мы жили, квартиру, даже улицу…

– Дарья Александровна, вы знали, где работала ваша тетя? – перебил Варвару Строков – ему было уже ясно, что тогда взрослые от девочек правду скрыли.

– Кажется, в каком-то магазине продавцом. Или я что-то путаю, она не работала. Нет, врать не буду, точно не знаю. Я еще могу вспомнить в подробностях, как мы жили после переезда Вари к нам, и кое-что из более раннего детства, но что касается мамы Вари… Вспоминается всегда одно и то же – тетя Аня приводит к нам Варьку, даже не проходит в квартиру, целует нас по очереди прямо у порога и исчезает за дверью. Такая красивая, нарядная. А мама при этом упрекает какого-то Тихона. Это уже позже, когда мы повзрослели, нам родители объяснили, что так звали отца Вари. Да, Варь? Но при этом с нас взяли слово, что больше упоминать об этом человеке мы не будем, его давно нет в живых.

– И вы не пытались о нем узнать, Варвара Тихоновна?

– Нет. Зачем, если этого человека в моей жизни никогда не было? – пожала плечами Варя. – Дал отчество, и на этом спасибо.

Мелькнула мысль, что загадочный Тихон вполне мог оказаться живым, так же, как и Анна. Этих двоих связывал ребенок, возможно, и крепкие чувства. Тогда логично предположить, что Тихон «погиб» незадолго до своей подруги (или жены?), скрылся, а затем по его сценарию разыграли и ее «гибель». Вполне версия, если еще знать, какие веские причины у него для этого были. «Женат был? Так развестись не проблема. Нет, здесь что-то более серьезное, допустим, совершенное Тихоном преступление». – Строков точно знал, что еще вернется к этому персонажу.

Глава 15

– Вы связывались вчера с вашей матерью, Дарья Александровна? После того, как узнали о воскрешении ее сестры?

– Мама в тот день выходила на связь дважды: как обычно, утром и незадолго до возвращения Родиона от Одинцовых. Вот это мне уже показалось странным: она спросила только, все ли у нас в порядке, и сразу же отключилась, когда услышала мой положительный ответ. Я, честно говоря, потом забыла об этом звонке. Но позже, после разговора с мужем, догадалась, что, скорее всего, мама была в курсе того, что сестра жива и собирается открыться и дочери, и хотела проверить, что нам об этом известно. Уже ближе к двенадцати мы решили позвонить ей сами, но ответил отец и сообщил о ее смерти. Тело для захоронения он привезет в Россию.

– Боюсь, это случится не скоро, берлинские коллеги подозревают криминал. Сегодня вы с отцом не связывались?

– Да, был звонок рано утром. Вчера он был не в состоянии говорить, это понятно. Но сегодня ему пришлось объяснить мне, как получилось, что он вновь женился на матери. И главное, почему от нас с Варей этот факт столько лет скрывался. Можно я не буду вдаваться в подробности, к смерти тети Ани то, что он рассказал, не имеет никакого отношения. Потом Родион задал ему вопрос, знал ли тот о том, что тетя Аня жива, то есть не погибла в девяносто втором. Отец вдруг занервничал, попытался уйти от ответа. Тогда муж сообщил о ее смерти, а отец тут же отключился от разговора. И все, до сих пор я с ним связаться не могу. Он точно что-то знает! Постойте-ка. Я могу позвонить на мобильный мамы. Не выкинул же он его. – Дарья взяла со стола телефон.

Строков посмотрел на молчавшую во время разговора Варвару. Ему показалось, мыслями она не здесь, и мысли эти уж точно не о сестрах Тураниных. Знать бы, о чем… или о ком думает. О муже?

– Варвара Тихоновна, о чем задумались?

– Иван прав, в шестилетнем возрасте со мной произошло что-то страшное, после чего я попала в неврологическую клинику. Мне даже сейчас как-то не по себе, когда я об этом думаю. Это такое чувство, когда стоишь перед незнакомой дверью, а войти боишься. Как будто кто-то уже предупредил, что там, за дверью, мне будет плохо, очень плохо. Я даже не уверена, что хочу знать, что случилось.

– А вы не бойтесь, Варвара Тихоновна, – снисходительно, с уверенностью выдал Строков. – Вы тогда были ребенком, сейчас этот ужас не может произвести на вашу психику негативного воздействия. Допускаю, что вы даже удивитесь своим детским страхам.

Строков хотел успокоить, а вышло наоборот: Варвара смотрела на него с недоверием. Молча. Но он это молчание понял по-своему – мол, что за чушь ты несешь, не психолог ты, Строков, а мент, вот и занимайся расследованиями. Да, не нужны Варваре его советы, да и он сам не нужен. Карма мужчин Строковых и тут настигла – он к женщине со всей душой, а та… мужа любит. Он готов… «А на что ты готов, Строков? Уйти от жены и сына, бросить любовницу, и что? Добиваться чужой женщины, которая вон сидит напротив и смотрит на тебя, как на досадную помеху?» – с трудом оторвав взгляд от Варвары, подумал он.