Кукла-любовь

– Так обозвать ребенка! Старая стерва! Как ему теперь с этим именем жить?!

Ответов у родни, собравшейся обмывать «копытца», не находилось, а двоюродная бабка по линии отца к моменту выписки матери из роддома благополучно слиняла к себе на Кубань. Отец, как мог, утешал свою жену. Шептал, что это имя крайне редкое, несет в себе удивительное значение. Их мальчику непременно повезет в жизни, надо только набраться терпения и подождать несколько лет.

Лет с тех пор минуло не несколько, а очень- очень много. Гавру через пару месяцев должно было стукнуть сорок пять. Матери давно не стало: измотала ее тяжелая работа, отсутствие выходных и простых человеческих радостей. Отца не стало еще раньше, но не потому, что помер, – тот попросту сбежал, не дождавшись изменений в личной жизни и того момента, когда его Гавр наконец оправдает свое исключительное имя и станет уже хоть кем-то.

Гавр никем так и не стал. Ничего ему не нравилось, за что бы он ни брался: ни школа – нудно и неинтересно, ни учеба в институте, куда его определили на коммерческой основе. Это было вообще не его, но Гавр честно дотянул до диплома и с горем пополам защитился, хотя по специальности не работал ни дня. Он вообще нигде не работал – перебивался случайными заработками, потихоньку тратил материны накопления, без конца отслеживал в Интернете законы и постановления о всяческих льготах. И пользовался ими, как ни странно: почти не платил за квартиру на льготных условиях и даже получал какие-то пособия. Мизер, скажет кто-то, но Гавр так не считал. Мало-помалу набегало почти двадцать тысяч в месяц. Это же лучше, чем ничего, так? И лопатой не приходилось махать или метлой. Вставать, правда, приходилось, спозаранку, чтобы очередь занять во всякие там социальные службы, которые распределяли субсидии и материальные дотации. Но ничего, не переработал в очередях-то этих. Сидел себе на мягком диванчике и слушал всякие сплетни от старух, за которыми он занимал – или они за ним.

В этом, к слову, он тоже видел свою исключительность. Ему вот сорок пять скоро, а он за счет государства живет себе и горя не знает. Жилы не рвет совершенно и даже ухитряется откладывать. Летом планирует поехать отдыхать к морю, даже гостевой домик уже оплатил – окна на море, веранда в персиковый сад. Целый месяц он проведет там один, слушая плеск волн и крики чаек. Без надоедливых соседей и их знакомых.

Гавр поморщился, заворочавшись на старом матрасе в бывшей родительской спальне.

Очень уж это обременительно – иметь соседей. Невзирая на то, кто это: семья с детьми, старухи, молодые красивые женщины. Все едино: хлопотно! Надо всякий раз здороваться – старательно, приветливо. Вежливо отвечать на вопросы – глупые, нелепые. По возможности улыбаться дурацким шуткам, стараться быть незаметным, чтобы не возникло у самых любопытных вопросов: а на что он живет?

Гавр старался. У него выходило, только соседями это не ценилось совершенно. Они вели себя так, словно он снимал у них угол, а не имел собственную трехкомнатную квартиру! Они шумели, орали за его стенами, ржали, как лошади на конюшне, занимались сексом, и от их стонов у Гавра часто случалась депрессия. Они топали над его головой, иногда танцевали, громко двигали мебель.

Бр-р-р… Он устал от них. Поэтому и едет в отпуск летом, на целый месяц – в одиночестве. Он давно мечтал об этом и скоро его мечте, кажется, суждено сбыться.

Гавр поправил под головой тощую подушку в наволочке мелким горошком и позволил себе еще немного помечтать – в дополнение к грезам о летнем отпуске.

Соседка Люба! Любовь! Ей и только ей он прощал шумное соседство, вежливое «здрассте» и вопросы о погоде и дожде. Она была для него олицетворением женского идеала, просто совершенством.

Они жили на одной лестничной площадке, часто сталкивались у лифта и мусоропровода, куда Любочка выходила в таком тонком трикотажном костюмчике, что Гавр мог беспрепятственно наблюдать за игрой каждой ее совершенной мышцы. С некоторых пор ему стало казаться, что он намеренно выбирает время для выноса мусора, которое совпадает с выходом из квартиры Любы. Отмел, конечно, от себя этот бред – он не из таких! Но вчера, к примеру, поймал себя на том, что моет подмышки перед тем, как вынести мусор, которого почти не было. Объяснение этому тут же нашлось, но сделалось немного за себя обидно – он же не из таких!

Но сегодня он снова весь вечер слушал стук двери ее квартиры с замиранием сердца. Тут же Гавр опять поспешил с объяснениями перед самим собой: слишком уж много раз за вечер ее дверь хлопала. Слишком!

И все равно он продолжал внимательно прислушиваться к звукам с лестничной клетки. Чего это она сегодня вечером так мечется? Мать в отъезде, это Гавр точно знал, потому что сам лично помогал ей выносить сумки к подъезду, где ожидало такси. Узнав, что пожилая соседка уезжает праздновать Новый год в Сочи, к родне, он удивился: в Сочи же дождь поливает, что за нужда там праздновать Новый год?