Кукла Коломбины

Нюрка не скрывала, что расстроена, была бледна, поэтому, посмотрев, как она ковыряет вилкой в тарелке с жаренной на постном масле картошкой – любимой едой с детства, – Афанасий Силыч решил дочку взбодрить.

Два описания, которые были в полиции, совпали. Их разослали по всем участкам и сыскным частям, но дело от этого не сдвинулось ни на дюйм. Биндюжник как сквозь землю провалился.

Зато молодцом показал себя Румянцев. Нашел-таки лавочку, в которой продавали кукол Ольги Глебовой.

– Сейчас продавцов опрашивает, – довольным голосом сообщил Афанасий Силыч. – Скоро узнаем, кто таков этот любитель кукол.

Нюрка, как услышала, сразу встрепенулась. Теперь уж точно выйдут на Биндюжника.

С этим, однако, вышла незадача.

Когда днем забежала в сыскную, застала Румянцева в тятенькином кабинете. Тот как раз о результатах розыска докладывал. Дверь была приоткрыта, и Нюрка все отлично слышала, стоя в коридоре и приложив навостренное ухо к щели. Хорошо, что рядом никого из сыщиков не оказалось.

Выяснилось, что покупателем был мальчонка лет тринадцати. С виду – как рассказали в лавке – неказистый, но прилично одетый. Когда продавщица, удивившись, спросила, зачем берет, пояснил, что сестрица тех кукол коллекционирует. Как денежек накопит, он ей покупает. В подарок. Из великой братской любви.

«Ну да, как же», – беззвучно пошевелила губами Нюрка.

– Хитер пацан! – произнес Афанасий Силыч. – Ну да и мы не лыком шиты. Возле той лавчонки наблюдение установи. Явится малец в следующий раз, пускай за ним проследят. Авось приведет прямиком к своему хозяину.

– А ну как не явится? – с сомнением спросил Румянцев.

– Должон явиться, – твердо заявил Чебнев. – Кукол он по одной берет. Значит, запасу нет.

– Так Биндюжник, может, больше никого убивать не планирует?

– Планирует. Еще как планирует, – прошептала Нюрка за дверью.

Из сыскной части домой она бежала вприпрыжку. Сказала Фефе, что купит к обеду хлеба, а сама, позабыв обо всем, снова занялась не тем, чем положено.

Няньки дома не оказалось. Оно, может, и к лучшему. С хлебом оплошка вышла. Когда добежала до булочной, на двери уже болтался замок. Теперь так: не успел к нужному часу, считай остался голодным.

Поразмыслив, Нюрка толкнулась к Варваре Модестовне. У той хлеб был всегда, да не простой, а ситный.

С половиной булки она вернулась домой и, довольная, уселась штопать чулок, что порвала намедни, а зашить забыла. Так и бегала с дыркой, хорошо хоть в незаметном месте.

Звонок в дверь застал ее в момент откусывания нитки и заставил вздрогнуть.

Кто может прийти? Зина разве. А если это Николай? Ну, получит сейчас на орехи за то, что пропал!

С бьющимся сердцем она распахнула дверь.

– Привет, Анюта! – поздоровался Румянцев.

Он был весел, поэтому не заметил, как вытянулось ее лицо.

– Здравствуй, Никита. Афанасия Силыча…

– Я не к нему. К тебе, наоборот. Сказать, что паренька взяли.

– Какого еще…

И вдруг поняла:

– Покупателя?

– Ага! У нас сейчас. Подумал: надо бы сказать тебе.

– Правильно подумал. Жди у парадного. Я скоро.

Румянцев постоял перед захлопнувшейся дверью и медленно стал спускаться.

Даже войти не позволила. Обидно.

Выскочив, Нюрка схватила его за рукав:

– А вот и я!

– Может, на трамвае? Быстрее будет.

– Так побежали до трамвая!

И первая сорвалась с места.

Ну и девка! Огонь прямо! Такую приручать замаешься!

Усмехнувшись, он наддал и, обогнав, крикнул:

– Вон из-за угла выворачивает! Скорей!

Они вскочили на подножку и, пробравшись в глубь вагона, встали у окна.

– Тебя Афанасий Силыч за мной послал?

– Нет. Я сам.

– Да ты что? Он же тебе за это…

– Ну и пусть.

Нюрка взглянула пристально, но ничего не сказала, только у поворота к зданию сыскной полиции предложила:

– Скажешь, что случайно встретились и я сама за тобой увязалась.

Насчет «сама увязалась» он был не против, но совсем в другом смысле.

– Не учи ученого. Найду что сбрехать, – нахмурившись, кинул Никита и потянул ручку двери.

– Так ты у нас брехун? – мгновенно среагировала Нюрка.

– Бывает, – усмехнулся он, пропуская ее вперед.

Перед дверью комнаты, где допрашивали мальчонку, она остановилась.

– Тятенька меня все равно прочь погонит. Не позволит, чтобы посторонние на допросе сидели.

– Зачем тогда поехала?

– Давай я тебя в дежурке дождусь. Только смотри, расскажешь все подробно.

– Ладно.

Румянцев ушел, а Нюрка присела на краешек стула в коридоре. Посидела ровно минуту и поняла, что никакого, даже короткого ожидания не выдержит.

На цыпочках она подошла к двери и приникла ухом к замочной скважине.

Авось чего-нибудь да разберет. Не впервой!

Она уже почти вслушалась и даже стала понимать, как вдруг кто-то шепнул ей прямо в темечко:

– А подслушивать нехорошо.

Она вскинулась так стремительно, что Рудницкий едва успел отпрянуть.

– Я не подслушивала!

– Да-да. Я так и понял, – глядя на нее смеющимися глазами, кивнул тот.

Нюрка мгновенно залилась краской.

– Здравствуйте, Аркадий Нестерович.

– Добрый день, Анна. Что интересного намеревались узнать?

– Да вот, понимаете…

– Понимаю, – кивнул Рудницкий с самым что ни на есть серьезным видом. – Давайте сядем где-нибудь. Все равно слышно плохо, так ведь?