Кукла госпожи Барк

- Хорошо, но только при одном условии… Едемте в центральный полицейский участок. В другой - я не пойду.

- Пожалуйста… в какой угодно, - облегченно согласился полицейский.

Остановив проезжавший фаэтон, они поехали в участок, откуда немедленно же о случившемся позвонили генералу.

Остальное уже известно читателю.

- Вы, сержант, этой дракой совсем испортили дело… И какой черт дернул вас впутываться в эту историю! - сказал в сердцах генерал.

- Я думал сделать лучше… товарищ полковник знает, что я…

- Д-да! - после минутного молчания заговорил генерал, - вы, старший сержант Сеоев, пока что находитесь под домашним арестом на… - генерал подумал и добавил: - на двое суток, пока мы не выясним и не обдумаем положения. Никуда не отлучаться, чтоб этот двор был единственным местом ваших прогулок. Днем отдыхайте и спите, ночью кабинет полковника и помещение канцелярии охраняете вы… Поняли меня?

- Так точно! - вытягиваясь во весь свой огромный рост, проговорил Сеоев.

- Идите и отдыхайте!

- Есть идти и отдыхать! - рявкнул гигант, исчезая в дверях.

- Вы видели, какие у него кулаки? Настоящие тыквы! - еле удерживаясь от улыбки, сказал генерал. - Думаю, этому фокуснику - шпиону сейчас врачи прикладывают примочки и прочие снадобья где-нибудь в Исфагани или Ширазе…

- Почему в Исфагани, а не здесь? - удивился я.

- Потому что его сегодня же на самолете или на «джипе» вывезли из Тегерана… К вечеру вы убедитесь в этом, а теперь давайте лучше обдумаем, что говорить и как нам держаться перед микрофоном, чтобы не возбудить подозрения у подслушивающих нас людей.

Под вечер ко мне в кабинет зашел генерал.

- Ну, что вы скажете по поводу всей этой ахинеи, которую наболтал нам Сеоев? - угрюмо спросил он, выразительно глянув в сторону микрофона.

- Черт его знает!.. какая-то пинкертоновщина!.. По его сумбурному рассказу трудно понять, где истина я где ложь…

- А по-моему - все ясно. Какая там истина! - сурово перебил генерал. - Напился, как свинья, устроил пьяную драку, избил этого фокусника, а все остальное - наврал.

- Но, позвольте, он говорит, что этот фокусник - русский, белогвардеец, по фамилии Кожицин, что зовут его Владимир Николаевич…

- Ну, и что из этого? Тем хуже для советского сержанта…

- …что он уговаривал Сеоева выкрасть из сейфа документы!..

- Враки! Просто ваш Сеоев, желая реабилитировать себя, выдумал всю эту гору вранья, чтобы прикрыть ею пьяный дебош. Нет, Александр Петрович, не спорьте и не уговаривайте меня… бесполезно. Вы отдали приказ об его откомандировании в распоряжение коменданта?

- Никак нет, не успел, - ответил я.

- Немедленно же отдайте и отошлите его отсюда вон, - сухо сказал генерал.

- Слушаюсь, товарищ генерал! Но, по-моему, к тому, что рассказывает он, следовало бы прислушаться.

- К чему прислушиваться? К вранью о фокусах, предсказаниях и прочей белиберде? Полноте, Александр Петрович, просто ваш любимчик-сержант допился до такого скотского состояния, что ему стала мерещиться всякая чертовщина… Словом, кончим этот разговор. Чтобы завтра же его не было в Тегеране, и пусть он благодарит, что я не отдаю его под суд. На всякий случай сегодня же обратитесь официально через нашу миссию в Министерство внутренних дел с просьбой сообщить, кто такой этот Го Жу-цин, и правда ли, что он русский белогвардеец и немецкий шпион. Если это подтвердится, то попросим о немедленной высылке его из Ирана, а теперь перейдем к другим вопросам. Скажите, как бы вы отнеслись, если б я просил вас на день-другой слетать в Тбилиси, в штаб Закавказского фронта? Дело в том, что я хочу, чтобы, прежде чем отошлем в Главную Ставку в Москву наш доклад, вы ознакомили с ним командующего фронтом и членов Военного Совета.

- Готов в любую минуту! Когда прикажете вылететь, товарищ генерал?

- О-о, не так-то скоро! Пока это, так сказать, в проекте. Может быть, через неделю, а, может быть, и позже. Дело в том, что и вам, и мне надо, прежде чем закончим доклад, побывать на местах, объехать зону и уже потом подвести итог.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Еще издали я увидел стройную фигуру девушки. Серый плащ, голубой шарф и большая сиреневая сумка резко выделялись на фоне зеленых кустов буйно распустившихся астр и магнолий.

Зося не видела меня. Опустив голову и чертя кончиком зонтика узоры на красном песке аллеи, она, казалось, ушла в свои мысли.

Я издали залюбовался ею. Эта чудесная девушка никак не была похожа на прислугу, на простую горничную. В ней было что-то свое, свободное, грациозное. Она была действительно очень хороша, и не только хороша, в ее лице была нега, живость и, несмотря на врожденную кокетливость, чистота. Она еще сохранила детскую манеру очень быстро поднимать глаза и смотреть на собеседника прямо в упор с любопытством и жадной пытливостью невинности. Когда же девушка опускала глаза, они казались закрытыми - так были длинны темные ресницы, окаймлявшие большие, чистые голубые глаза.

- Здравствуйте, Зося, простите, что запоздал. К сожалению, эти запутанные аллеи вывели меня совсем в другую сторону.