Кукла госпожи Барк

- Кейф! Делайте ваш кейф!.. Отдыхайте! - откуда-то из глубины раздался голос Го Жу-цина, но сам волшебник был невидим.

- Где вы? - слабеющим голосом пробормотал Сеоев.

- Я здесь. - Сержант снова услышал ласковый, учтивый голос Го Жу-цина: - Выпейте еще, и вам станет совсем легко. Это - нарзан.

Сеоев отрицательно замотал головой, но, почувствовав на губах холодное прикосновение стакана, выпил и впал в полусонное состояние. Он полулежал на мутаках, любезно улыбаясь и кивая головой соседям, но никого из них уже не замечал. Его затуманенные глаза видели странные вещи. Фокусник, подбросив вверх ленту, быстро и ловко взобрался по ней до потолка и, сбрасывая оттуда цветы, смотрел большими, внимательными, обжигающими глазами в упор на Сеоева.

- Афферин!.. аджаиб![21] - слышались возгласы вокруг, но Сеоев никого из окружающих его людей не видел, перед ним были одни только огромные, сверкающие глаза Го Жу-цина.

Вспышки огня и клубы дыма заполнили комнату, и Сеоев погрузился в какую-то теплую, бездонную глубину…

Проснулся он поздно. Голова была тяжела, веки, словно налитые свинцом, с трудом открылись. Сквозь плотно закрытые шторы еле-еле проникал дневной свет.

Сержант с удивлением огляделся по сторонам. Чужая постель, чужие вещи окружали его, и только возле тахты лежала его аккуратно сложенная одежда. Сеоев с усилием припомнил вчерашнее торжество, Алекпера, встречу с Го Жу-цином и, словно ужаленный, спрыгнув с тахты, бросился к своей гимнастерке. Лихорадочно трясущимися руками он раскрыл боковой кармашек… Все документы оказались на месте. Быстро одевшись, он подошел к окну, отбросил штору, желая распахнуть окно. Оно было затянуто решеткой. За окном виднелся сад и какие-то строения. Дом, в котором находился он, не был домом Алекпера. Это была благоустроенная европейская квартира. Уличный шум почти не доносился сюда, и Сеоев понял, что находится где-то в глубине, в дальних пристройках здания. Он еще раз проверил свои бумаги и затем сел у окна, терпеливо ожидая появления кого-нибудь из хозяев, так странно приютивших его, и тщетно стараясь вспомнить события прошлой ночи.

- Проснулись?.. Доброго утра! Ну, как голова, не болит? Вот что значит смешать этот проклятый дузик с вином и аракою! - услышал он знакомый голос Го Жу-цина. Фокусник бы в цветном халате, в тюбетейке на голове и с дымящейся сигаретой в руках.

- Слушайте, что это со мною было и где я нахожусь? - не совсем учтиво перебил его Сеоев.

- Меня зовут, как я уже вам говорил, Владимиром Николаевичем, находитесь вы у меня. Вчера, когда вы… - фокусник улыбнулся, - потеряли сознание, я, как русский человек и европеец, не хотел оставить своего соотечественника среди пьяных азиатов и отвез вас к себе… Надеюсь, вы на меня за это не в обиде? Знаете, ведь у вас могли быть с собою документы и деньги… Надеюсь, они целы? - учтиво осведомился Го Жу-цин.

- Спасибо, все в порядке. А теперь, Владимир Николаевич, я пойду домой, а то неудобно, могут меня хватиться и будут всякие неприятности, - вставая со стула, сказал сержант.

- Не спешите, дома никто и не думает о вас… Генерал уехал в посольство, а полковник Дигорский собирается к своим знакомым дамам… Никто и не вспоминает о сержанте Сеоеве. Давайте лучше позавтракаем. Идите вон в ту комнату, это ванная, умойтесь, а затем возвращайтесь сюда, и мы за завтраком потолкуем кое о чем. Кстати, вы что будете пить - чай или кофе?

- Ничего не буду… И в ванную не пойду. Мне надо к себе, - решительно сказал Сеоев, делая движение к двери.

- Ой, какой вы несговорчивый, нехорошо, милый сержант, поступая так, вы обижаете хозяина…

- Чем?

- Ну, хотя бы тем, что уходите от моего стола… Так не принято ни в России, ни на Востоке, ни у вас на Кавказе.

«Да в конце концов останусь еще на часок. Все равно полковник из моей записки знает, где я. Документы целы», - успокаивая самого себя, подумал сержант.

- Ну, как? Решено? Завтракаем вместе? - словно угадывая его мысли, спросил Го Жу-цин.

- Вместе! - ответил Сеоев.

- Тогда идите в ванную, а я распоряжусь о завтраке, - похлопав по плечу сержанта, сказал фокусник и исчез за плотной голубой занавеской, прикрывавшей дверь.

Когда умывшийся, освеженный Сеоев вышел из ванной, хозяин уже хлопотал около столика, на котором шипел, попыхивая, мельхиоровый самовар, стояли стаканы, тарелочки с сыром, яйцами и хлебом, с нарезанной ломтиками ветчиной и масленка с желтым маслом.

- Прошу вас, вот сюда, - учтиво сказал Го Жу-цин, - быть может, хотите водки, опохмелиться?

- Не-ет, ну ее совсем! Не надо, - замотал головой сержант.

- Ну, и отлично, тогда прошу чаю, - придвигая к нему стакан крепкого дымящегося чая, сказал фокусник.

- Как же это вы, Владимир Николаевич, русский, а очутились в Тегеране, да еще под китайской фамилией? - делая простодушное лицо, поинтересовался Сеоев.

- Очень просто! Уехал из России давно, лет, пожалуй, двадцать назад…

- Вы эмигрант?.. бело… - запнулся Сеоев.