Куда уж хуже?

Не уверена. Как считаешь, если я его вскрою, это не вызовет непредвиденных осложнений?

- Например?

- Ну, не знаю. Все-таки адвокаты.

Распечатывай, — решился Дортмундер. Если там внутри какие-то проблемы, мы всегда сможем соврать, что в жизни его не видели.

- Но ты же за него расписался?

- Еще бы.

Мэй взглянула на Дортмундера и, в конце концов, до нее дошло.

- О’кей. — Она взяла конверт, надорвала его, запустила пальцы внутрь и достала фирменный бланк с машинописным текстом и небольшую коробочку, в которой могли храниться сережки или отрубленный палец жертвы похищения.

Отложив конверт и коробочку, Мэй развернула письмо, прочла его и молча передала Дортмундеру. Тот увидел пять фами­лий и длинный адрес, напечатанные жирной черной краской на плотном листе дорогой бумаги. Они располагались слева, а справа было вписано: «Мисс Мэй Беллами» и адрес: их квартира и дом на Восточной 19-й улице в Нью-Йорке. Далее шел текст:

«Уважаемая мисс Беллами!

Мы представляем интересы покойного Гидеона Гилберта Гудвина, связанного с Вами родственными узами. Он скончался 1 апреля сего года, не оставив завещания, за исключением соб­ственноручно написанного им 28 февраля сего года письма к пле­мяннице Джун Хэвершоу, в котором просит, чтобы она после его кончины распределила принадлежащие ему вещи между родствен­никами так, как сочтет целесообразным. Мисс Хэвершоу пришла к выводу, что Вы, являясь ее сестрой, и, соответственно, также племянницей покойного, должны получить часть наследства Г.Г. Гудвина. Исходя из этого, мы рады отправить Вам «кольцо удачи», которое мистер Гудвин считал одним из самых ценных своих предметов. Мисс Хэвершоу считает, что для Вас оно имеет прежде всего мемориальную ценность.

В случае возникновения дальнейших вопросов Вам следует обратиться непосредственно к мисс Хэвершоу, душеприказчице Г.Г. Гудви

С наилучшими пожеланиями,

Джетро Талли».

graph-definition>

— Г.Г. Гудвин. — произнес Дортмундер.

Я помню его, — сообщила Мэй. — По крайней мере, мне так кажется. От него все время пахло конским навозом. Он постоянно пропадал на скачках.

Кажется, вы были не особо близки.

Насколько я помню, меня к нему не тянуло.

Но твоя сестра с ним общалась.

Джун в детстве всегда была прилипалой. Ее никогда не забо­тило, как пахнут взрослые.

Значит, говоришь, скачки?

Да, он был завсегдатаем ипподрома.

Тем не менее, он не разорился. Вижу, сестра даже прислала тебе подарок от него с мемориальной ценностью.

После дяди Гида вряд ли осталось много. К тому же он кучу раз был женат. В основном, на женщинах, которых встретил на скачках.

Тогда удивительно, что у него вообще что-то сохранилось. Что это за кольцо?

Откуда я знаю? — Мэй пожала плечами. — Оно до сих пор в коробке.

Что, ты не помнишь его? — Дортмундер был сбит с толку. — А как же мемориальная ценность и все такое прочее? Я полагал, что у тебя что-то связано с этим кольцом.

У меня — вряд ли. Впрочем, давай-ка посмотрим на него.

Коробочка не была завернута или запечатана. Это был просто

маленький черный ящик с пружинкой внутри — чтобы не откры­валась крышка. Мэй поддела ее, и они увидели облако белой ваты. Она потрясла коробку, и внутри что-то загремело. Тогда Мэй перевернула ее и стукнула по днищу, и вместе с ватой оттуда что-то выпало на стол.