Кто-то должен умереть

– Мы можем добраться туда и помочь им, – сказала она.

– Как? – безжизненным голосом спросил Соколов. – Туда можно попасть только через средний отсек, а там тепла и кислорода ненамного больше, чем в «ваке». И все скафандры повреждены.

– Я смогу, – ответила она и сама в этот миг поверила, что сможет. Ее тренер говорил, что у нее высокие шансы стать чемпионкой Солнечной системы по безошному космическому плаванию, а именно это сейчас и требуется. Она столько упражнялась. И сейчас ее натренированность передвигаться в невесомости и без воздуха пригодится не меньше, чем цистерна с кислородом. Она сможет справиться с этим даже без скафандра. Когда тренера не было поблизости, она не раз на спор преодолевала свою дистанцию не только без воздуха, но и безо всякой защиты, и всегда выигрывала. И теперь она просто сделает то же самое.

– Я смогу, – повторила она, посмотрев на лейтенанта. – Я чемпионка по космическому плаванию без воздуха и без скафандра.

Офицер несколько секунд молча смотрел на нее, а потом улыбнулся. Искренней, дружеской улыбкой человека, перед которым блеснул луч надежды и который действительно благодарен тому, кто сделал ему этот подарок.

– Попытаться стоит. В конце концов, терять нам явно нечего. И очень надеюсь, тебе повезет, деточка.

– Не называйте меня так, – сказала она, пытаясь отстегнуть ремни безопасности, удерживавшие ее на месте.

– А иначе что, деточка? Отберешь у меня весь кислород? – с усмешкой спросил он и легонько щелкнул ее по носу левой рукой, а затем помог справиться с покореженными взрывом пряжками.

– Хуже, – отрезала она, выплывая из кресла, и добавила с улыбкой: – Буду обзывать вас Старикан.

– Ладно хоть не «Однорукий Бандит», – ухмыльнулся он. – Хотя вообще-то мне 38… Ну да, для восемнадцатилетней девицы я и впрямь уже немолод – хоть сразу в гроб ложись.

Она помогла ему затянуть жгут потуже. Во время этого процесса он, поскрипывая зубами от боли, торопливо объяснил ей планировку шаттла и расположение приборов, с помощью которых можно проверить герметичность отсеков и количество имеющегося в них воздуха. Потом они подплыли к шлюзу.

– Удачи тебе, Деточка, – сказал он. – Никогда не был религиозным, но сейчас я за тебя помолюсь. Не зря ведь говорят, что вера рождается в момент потери контроля над своей жизнью, поэтому в падающем самолёте атеистов действительно не бывает.

– Я вернусь, – сказала она.

– Сначала дети. И лучше вообще не надо. В смысле возвращаться за мной. Постарайся сделать что сможешь для детей и береги себя. А мне и тут неплохо будет.

– Я вернусь за тобой, Старикан, – повторила она, и он лишь молча улыбнулся, а потом открыл внутреннюю дверь шлюза.

Она скользнула внутрь. Железная плита задвинулась на место, а затем открылась вторая дверь, ведущая в средний отсек. Хоть она и готовилась к этому, но поток воздуха, устремившийся в пустоту, едва не вынес ее из крохотной каморки шлюза. Обшивка корабля была двойной. Между двумя слоями стали находился особый полужидкий пластик, приобретавший твердость металла при взаимодействии с вакуумом и благодаря этому способный в считанные секунды перекрыть пробоину даже от довольно крупного, размером с человеческую голову, метеорита, тем самым спасая корабль от разгерметизации, а в случае с небольшими «злобулами» – даже от сколько-нибудь заметной декомпрессии. Но противостоять бомбе террористов он был неспособен. Взрыв вырвал из борта шаттла кусок размером в добрых два квадратных метра, и лишь через несколько минут герметику удалось выполнить свою задачу, надувшись над раной в теле космолета огромным безобразным подобием полусферы, словно некий гигант двухсот метров ростом решил попускать мыльные пузыри. Но для людей в отсеке было слишком поздно.

В «ваке» человек не погибает мгновенно. Вопреки преставлениям тех, кто никогда не бывал в космосе, человеческое тело не взрывается, если, конечно, не забыть выдохнуть воздух, иначе его давление разорвет легкие, и даже в ледяную статую не превращается в одну секунду – за исключением разве что глаз. Однако «правило трех» отменить невозможно. Три недели без еды, трое суток без воды, три минуты без воздуха убивают практически любого человека так же надежно, как бомба или пуля. Хотя вряд ли хоть кто-то в среднем отсеке успел проверить это на практике. Мощный взрыв в замкнутом пространстве убил их всех – все 20 молодых здоровых парней – в одно-единственное мгновение, не оставив никому из них ни малейшего шанса выжить. Самый жестокий в мире кодекс – законы физики. Они одинаково беспощадны и к самым невинным, и к самым преступным, к злым и добрым, к юным и старикам. И переубедить их невозможно.