Ксюша

В редакции, уверен, шушукались. Мало того что вокруг редактора постоянно снуют студентки-практикантки, с внешностью античных богинь и претензией на высокое на филологических лицах, так теперь ещё и ЭТА. Да уж, столько красоты массового поражения на единицу человеческого сознания, моего сознания, никогда доселе не случалось со мной. И Ксюша, безусловно, блистала в этом созвездии светилом первой величины. Но свет её всегда был холодным и трезвым, а всё, чем я мог адекватно воздать ей за то, что она украшает моё существование – это проявить что-то вроде отеческой заботы. Например, накормить в макдоналдсе. С учетом её телосложения, напоминавшего соломинку, я не упрекаю себя за то, что по моей вине все эти нездоровые углеводы исчезали в ней без остатка.

Где-то после десятого сеанса поглощения бургеров с картошкой и колой – но я не уверен точно – Ксюша созрела на то, чтобы таки дать мне прочесть свои литературные опыты. Причина её первоначального стеснения оказалась банальна: она писала романтические истории о нетрадиционных взаимоотношениях то ли принцев, то ли каких-то анимэшных героев, с вполне детализированным эротическим содержанием. Я никогда до этого не расспрашивал её о личной жизни – не моё это дело, с учётом разницы в возрасте – но тут уж само собой возникло подозрение, что её вряд ли интересует противоположный пол. Возможно, именно поэтому наши взаимоотношения всё же стали постепенно напоминать дружбу – странноватую, конечно же, но с каждой встречей мне всё меньше казалось, что она меня использует, и всё больше, что она вполне искренне хочет проводить со мной время. Вероятно, это обстоятельство и вообще сделало наше общение возможным: она не чувствовала с моей стороны угрозы, а я чувствовал спокойствие от того, что она такой угрозы не испытывает, и от того что мне не нужно вести себя каким-то особенным образом. Что есть – то и есть, и не нужно изобретать какие-то ритуальные предосторожности и форматы общения.

– Мои подруги говорят, что однажды ты меня изнасилуешь, – заявила однажды Ксения, пытливо глядя мне в глаза поверх пакета с картошкой фри. – Это же не так?

Я поперхнулся едой и заверил её, что это абсолютно исключено. Она буркнула что-то удовлетворённо, и с тех пор к этим стереотипам современного общества мы больше не возвращались. Зато новый градус доверия обрушил на меня новые вызовы, с которыми я, признаться, не знал, как справляться.

Однажды в обеденное время она приехала вместе с одноклассницей.

– Нам нужно, чтобы ты написал статью.

– О чём? – оживился я.

– Про нашу учительницу, которая к нам предвзято относится, унижает и оказывает давление.

– Ох…

Я погрузился в детали конфликта, искренне пытаясь понять, как я могу помочь. Это была очень странная и запутанная история, в которой всплывали всё новые и новые подробности, и которая обрастала недоговорками и противоречиями. В конце концов, я понял, что реальность мне никогда не узнать, а девочки просто не совсем понимают, что подобные ситуации не решают с использованием прессы. Родителей они по понятным причинам посвящать не хотели, а без их согласия, основываясь только на словах одной из сторон, я, конечно же, не имел права вмешиваться. Я тянул время, постепенно настраивая их на решение другими способами, используя психотерапевтические приёмы, увещевая на разный лад. Наконец проблема, которая имела чисто эмоциональные корни, постепенно сошла на нет сама по себе. И когда они перестали донимать меня своей просьбой, мне значительно полегчало.

От истории остался не совсем приятный осадок, и какое-то время мы, кажется, почти не общались. Но время великий врачеватель, и взаимные обиды и претензии, хоть и невысказанные, постепенно растаяли. Или у Ксюши снова возникла потребность в халявном интернете.

Она снова зачастила в редакцию. Иногда я даже встречал её на остановке, в самом центре, возле института. Её лисья улыбка, выныривавшая из переполненного автобуса, мгновенно поднимала настроение. Зимой она являлась в шубке с меховым воротником, и это ещё больше подчёркивало её лисьи повадки. Когда потеплело, Ксюша приезжала в каких-то невесомых платьицах, и спешила ко мне немного нервной походкой. Брала меня под руку, и мы шли обедать, или в торговый центр, где бесцельно бродили среди обилия ненужных вещей. Она мерила на себя бесчисленное множество женских тряпочек и ей всё было к лицу. Иногда она заставляла меня тоже что-нибудь примерить, ибо ей казалось, что я хожу в обносках, слишком старомодных или не соответствующих моему статусу. Так у меня появились зауженные книзу джинсы, которые я потом не мог на себя натянуть несколько лет – до того как изрядно похудел.