Ксеноцид

— Я не раз следила за тобой, пока ты работала с терминалом, — продолжала Ванму, — и видела, как ты просматриваешь информацию, касающуюся непосредственно флота на Лузитанию. То же самое ты обсуждала со своим отцом в тот день, когда принимала меня на работу. Я почти ничего из вашего разговора не поняла, но догадалась, что с флотом на Лузитанию что-то случилось. — В голосе Ванму внезапно прозвучало отвращение. — Да окатят боги испражнениями того, кто послал этот флот.

Ее страстность была потрясающей; невозможно было поверить, что Ванму осмелилась так отзываться о Звездном Конгрессе.

— Ты знаешь, чьим приказом был послан флот? — поинтересовалась Цин-Чжао.

— Ну конечно. Приказом самоуверенных политиканов, засевших в Звездном Конгрессе и пытающихся искоренить всякую надежду планет-колоний на приобретение независимости.

Так, значит, Ванму понимала, что говорит. Цин-чжао вспомнила, как сама когда-то давным-давно сыпала подобными проклятиями; но слышать их снова, да еще из уст собственной служанки было невыносимо.

— Да что ты знаешь об этом?! Это дела Конгресса, а ты здесь лениво рассуждаешь о независимости, колониях…

Ванму мигом очутилась на коленях, голова ее была склонена до самого пола. Цин-чжао сразу устыдилась своей необдуманной резкости.

— О, Ванму, встань сейчас же.

— Ты рассердилась на меня.

— Я просто была потрясена, услышав от тебя такие слова, вот и все. Где ты набралась подобного бреда?

— Все так говорят, — пожала плечиками Ванму.

— Нет, не все, — возразила Цин-чжао. — Отец никогда не говорил ничего подобного. С другой стороны, Демосфен постоянно повторяет это.

Цин-чжао вспомнила, что она почувствовала, когда впервые ознакомилась со статьями Демосфена, как логично, правильно и честно звучали его доводы. Только много позже, после того как отец объяснил ей, что Демосфен на деле враг правителям и, стало быть, враг богам, только тогда она осознала, какими масляными и обманчивыми были слова этого предателя, который чуть не заставил ее поверить, будто флот на Лузитанию — неприкрытое зло. А если Демосфен чуть было не обманул такую образованную и благочестивую девушку, как Цин-чжао, то совсем не удивительно, что обыкновенная девочка совершенно искренне повторяет его изречения.

— Кто такой Демосфен? — спросила Ванму.

— Предатель, который к настоящему моменту наделал куда больше бед, чем кто-либо мог предположить.

Понимает ли Звездный Конгресс, что идеи Демосфена повсеместно повторяются людьми, которые никогда слыхом не слыхивали о нем? Понимает ли кто-нибудь, что это значит? Размышления Демосфена превратились в мудрость среднего люда. Положение вещей приобретает более опасный поворот, чем представляла себе Цин-чжао. Отец мудрее, чем она, он наверняка все уже понял.

— Да бог с ним, — сказала наконец Цин-чжао. — Расскажи мне лучше, что тебе известно о флоте на Лузитанию.

— Я не смею, ведь ты снова рассердишься.

Цин-чжао терпеливо ждала.

— Ну, хорошо, — сдалась Ванму и тревожным взглядом посмотрела на свою госпожу. — Отец говорит, и даже Пан Ку-вэй повторяет, а он очень мудр, один раз он чуть не сдал экзамен на право гражданской службы…

— Так что же они говорят?

— Это очень плохо, что Конгресс выслал гигантский флот, просто огромный, — и все лишь ради того, чтобы напасть на крошечную колонию, которая всего-то отказалась отослать двух своих граждан на суд другой планеты. Они говорят, что справедливость полностью на стороне Лузитании, потому что переслать людей с одной планеты на другую — это значит навсегда лишить их семьи и друзей. Это приравнивается к приговору, только выносится он еще до суда.

— А что, если они виновны?

— Решать должен суд их собственного мира, где люди знают их и могут справедливо судить о степени их виновности. Конгресс же решает издалека, они вообще ничего не знают, а понимают и того меньше. — Ванму снова склонилась. — Так Пан Ку-вэй сказал.

Цин-чжао даже передернуло — такое отвращение вызвали у нее предательские речи Ванму. Но знать, что думают по этому поводу обыкновенные люди, крайне важно, пусть даже боги потом рассердятся на Цин-чжао за то, что она выслушивала такие святотатственные речи.

— Значит, ты считаешь, что не следовало посылать на Лузитанию целый флот?

— Если они просто так направили на Лузитанию войска, что им помешает в один прекрасный день послать флот на Путь? Мы такая же колония, не входим в число Ста Миров, не являемся членом Звездного Конгресса. Они спокойно могут заявить, что Хань Фэй-цзы, к примеру, предатель, и отослать его на какую-нибудь далекую планетку, чтобы он исчез на целых шестьдесят лет.

Вот это было действительно ужасно — Ванму нахально приплела к разговору имя отца Цин-чжао. Это был страшный проступок, но не потому, что Ванму являлась обыкновенной служанкой, а потому, что никто не смел даже вообразить, будто великого Хань Фэй-цзы когда-нибудь кто-нибудь обвинит в преступлении законов. Самообладание на миг покинуло Цин-чжао.

— Звездный Конгресс никогда не назовет моего отца преступником! — в ярости вскричала она.

— Прости меня, Цин-чжао. Ты приказала мне повторить слова моего отца.