Ксенос и фобос (СИ)

БТР стояли на углах и у входа и нервно подергивали стволами пушек, выцеливая противника. Трупы валялись на площади. Догорал верхний этаж, до которого так и не сумели добраться спецназовцы. В разбитом и продуваемом насквозь холле первого этажа бойцы, набирая патроны прямо из вскрытых только что жестянок, набивали магазины, а командир одновременно с этим важным делом второпях разговаривал с теми, кого вытащили из подвала, из местного изолятора временного содержания. Разговаривал, постепенно приходя к мысли о какой-то совершенно глупой ошибке руководства. Ну, какая тут, к черту, коррупция? Откуда? Какие тут наркоторговцы и рабовладельцы? Все было совсем не так, если верить этим двум майорам, с зимы анализирующим обстановку в городе.

Но если так, то почему же в них стреляли? И кто стрелял? Что там, на том краю площади? Простое жилье, говорите? Откуда тогда там снайперы? И вообще, что происходит в этом городе?

Снайперы? А, может, это «чекисты» провоцируют? Или армейские вдруг откуда-то? Но наверняка — не милиция. А точно стреляли именно в вас? Проверено? Может, провокация это? Может, все специально подстроено?

И правда ведь, похоже на провокацию. Докладывают уже после осмотра поля боя, что найдены тела пулеметчиков с дырками в голове. Снайперы, выходит, поддерживали штурм? Что за снайперы? Чьи? Откуда? Почему нас не предупредили? И кто тогда стрелял в спину? Ведь есть же двухсотые и есть трехсотые… Что? Да, две командировки…

Эх, москвичи, мать вашу… Аналитики…

Что там за опять шум на площади? К бою, орлы!

Отобьемся, не впервой, а ночью как раз пойдем на прорыв.

* * *

— И — что? Ну, что, что? Как это все объяснять? Нет, правда, я всегда предполагал, что у нас тут полным-полно разных агентов-шпионов-диверсантов. Что и Громыко в свое время подставили с Чернобылем, а то больно уж резво взялся он за дело. Что Примакова пичкали. Но… Вашу же мать! Какого хрена — по своим? А? И что теперь? Вам мало Интернета и всех этих слухов? Вам мало поголовной коррупции в ваших же, мать, органах? Так теперь мне нужно будет придумывать, что и как для людей… Для наших, кстати, советских, так вашу, людей! И для этих, блин, европейцев и американцев же, мать их! Ну? Что молчите?…И нефиг тут мне про «кто виноват». Это пусть потом прокуратура расскажет. Они найдут. Мне давайте, про «что делать»! Сейчас же давайте! Быстро!

Мне по телевидению выступать по мятым бумажкам! Мне народ успокаивать! Мне перед партией отчитываться! Черт-черт-черт… Только-только выплыли, вроде. Только-только успокоилось везде… Нет, точно — агенты кругом. Джеймсы Бонды сраные… На что угодно готовы, лишь бы спокойствия в стране не было… На кого работаете, вашу мать? На Америку работаете? Америка вам доверие оказывает и зарплату платит? А? Что? Сидите уж… Специалисты хреновы… Си-ло-ви-ки… Ох, повезет вам, чувствую. Ох, повезет… А? Да помолчите вы… Все гораздо хуже, чем предполагалось. И если подтвердится — ох, и везение у кого-то… Но мне-то что говорить? А? Что объяснять народу? Какой, блин, траур? Какой, нахрен, траур, спрашиваю? Куда неслись, зачем неслись, сколько их там погибло — что я скажу сейчас людям?

Глава 9

Больше половины жителей Молотова (55 %) не испытывают чувство неприязни к людям какой-либо национальности, говорится в опубликованном опросе Центра изучения общественного мнения (ЦИОМ).

В опросе приняли участие около двух тысяч человек, погрешность не превышает 3,2 %.

Вместе с тем, к представителям народов Кавказа неприязнь испытывают 29 % респондентов, Средней Азии — 6 %, к цыганам — 4 %. По 3 % набрали американцы, китайцы, украинцы и прибалты. Европейцы непопулярны у 2 % уральцев, столько же голосов набрали евреи. Азиаты, арабы, африканцы, молдаване, татары и турки набрали лишь по 1 %.

Интернет-газета «Правда Урала»

— А сегодня — всё. Ну, что смотришь так, майор? Всё — это всё. Можешь идти потихоньку. Одежду выдаст каптёр — твою порезали и сожгли сразу, уж очень она была… Ну, в общем, была она. Так что — пока, майор. И — не попадайся нам опять, — длинный худой бритый наголо доктор в камуфляже под синим халатом шутливо постучал по столу.

— И что? Я могу идти? Вот так просто?