нет. Кабан зверь опасный, но первым нападать не любит. Когда-то в нашем
хызе медведь жил, но давно это было. Барсы сами ушли, как мы появились.
Один Баламут мог умереть, но и тому Ксапа сломанную ногу вылечила. И
голода зимой не было. Если так и дальше пойдет, охотников больше, чем
девок будет.
- Юра, а у вас как? - спрашивает Ворчун.
- У нас поровну, - криво усмехается геолог. - Иногда это хорошо, а
чаще плохо. Слишком они нос задирают, феминистки самостийные.
- Феминистки - это кто такие?
- Представь, что Евражка взрослой бабой выросла, а характер какой
был, такой и остался. Вот это и будет настоящая феминистка.
Тут зеленая вертушка прилетает, топливо привозит. Мы идем бочки
разгружать. На самом деле катать бочки совсем не весело, но геологи по
дому скучают, а пилоты почту и новости привозят. Поэтому они так радуются.
- А вы заметили, что Кремень на Свету глаз положил? - замечает
Верный Глаз.
- У него же своих две бабы. Зачем ему третья?
- Кризис среднего возраста, - усмехается Ворчун.
- Откуда ты только слов таких нахватался? - делает вид, что сердится,
Платон.
- От степнячек.
Только о Свете заговорили - легка на помине. Злая как волчица. Двух
пацанов за шкирятники тащит. Пацаны сопротивляются, но куда там. Света
одной рукой приподнимет так, что ноги в воздухе болтаются, встряхнет,
словно из шкуры мусор вытрясает, сразу ясно, у кого сила.
- Что случилось? - спрашивает Вадим.
- Сами с ними разбирайтесь, - сердито отвечает Света и садится на
ящик. - Они дерутся как звери. Мы молодыми были, мальчишки тоже дрались,
но не так! Они убить друг друга готовы.
- Чего не поделили? - спрашивает Фантазер.
- Рыську, - бурчит тот пацан, что постарше. Мы задумываемся. Ради
Рыськи стоит подраться. Она вроде Евражки - везде нос сует, с пацанами
водится, но не такая хулиганистая и наглая. Замечательная, в общем, девка
подрастает. Полоски или этой осенью, или весной получит. Как сама решит.
- Кто такая Рыська? - спрашивает Платон. - Она-то знает, что вы
из-за нее деретесь? Баламут, ты ее знаешь? Приведи, пожалуйста.
Баламут сам бегать не хочет, двум бабам, что от реки шли, велит
разыскать и привести. Появляется Рыська, выслушивает, в чем дело, дергает
плечиком.
- Да они оба - придурки озабоченные.
- Вот те раз! - удивляется Платон. - Вы из-за девки дрались, а
она вас знать не хочет. Вы бы сначала у нее спросили, который ей больше
нравится.
- Подожди, Платон, - говорю я. - Парни, вы видели, как лоси из-за
лосихи дерутся?
- Ну...
- Они дерутся, а лосиха рядом стоит, смотрит, выбирает. Поняли,
балбесы? Если лосихи рядом нет, лоси драться не будут.
- Поняли, - бурчит тот, что побольше.
- Нифига вы не поняли. У лосей мозгов только на драку хватает. А вы
что, такие же тупые?
- Все мы поняли. Рыська, я тебе медвежью шкуру принесу, - зыркает
на нас глазами и уходит, прихрамывая. Второй тоже бредет куда-то.
- Спасибо, мужики. А то я уже не знала, что с ними делать, - говорит
Света. - Ой, а вдруг они на самом деле на медведя полезут?
- Где они здесь медведя найдут? Нету здесь медведей, - фыркает
Рыська.
На следующий день Платон говорит, что на великих стройках два
выходных. Геологи совещаются и бегут уговаривать Сергея куда-то слетать.
Сергей для вида сопротивляется. Мол, рано, спать охота. Но посылает Бэмби
подготовить машину к полету. Степнячка прямо при нас сбрасывает все
одежки, под восхищенными взглядами шабашников споро натягивает одежки
чудиков и спешит к машине.
Ты смотри, как округлилась девушка, - восхищается Платон. - Совсем
недавно ребра наружу торчали.
Мне становится интересно, что значит "подготовить машину", и я иду
за ней.
Бэмби снимает с шеи блестящую железку на шнурке, открывает ей
запертую от малышни дверь, проходит в кабину, улыбается мне и щелкает
сучками, которые Сергей называет тумблерами. Причем, не всеми подряд,
а по какому-то наитию выбирая нужные. Шарит глазами по пульту и над
передним окном, внимательно всматривается в буквы рядом с тумблерами,
прикусывая губку, над некоторыми задумывается на секунду. Один раз
щелкнула тумблером, ойкнула и щелкнула назад.
Машина оживает под ее пальцами, наполняется огоньками и звуками.
А когда раздается знакомый гул, Бэмби гордо оглядывается на меня, садится
в кресло и надевает наушники.
- СЕРЬ'ОЖА, МАШИНА К ПОЛЕТУ ГОТОВА. ТОЛЬКО НАДО БАКИ ЗАЛИТЬ,
- гремит снаружи ее усиленный голос.
- Когда ты научилась? - спрашиваю я.
- Серь'оже нужна умная девушка, - гордо задирает она носик.
- Он тебя не бьет?
- Ни разу. Только грозится. Когда я что-то не так сделаю, говорит
грозно: "Сейчас как всыплю по мягкому месту!" Вначале я пугалась, а теперь
знаю, что не тронет. Бабы говорят, чудики еще никого не били, только
грозятся.
Прибегает айгурка. Я уже знаю, что ее зовут Фархай. Девушки
тараторят, перемешивая слова всех знакомых мне языков. Фархай требует,
чтоб Бэмби выяснила у Сергея, кто же из геологов ее выбрал. А не то она
сама выберет себе мужчину. Но для этого надо знать, у кого уже есть
женщины, а у кого нет. Быть второй она не согласна. Ее отец - первый
охотник, а не какой-нибудь приблудный.
А я задумываюсь, почему Платон, стесняясь и отводя глаза, говорил,