Крысиные гонки

Чуть слышно шурша по снегу, прибегает Вадим.

— Нормально. Сделал. В двух вариантах — на растяжку, и с замедлением. Давай вторую.

— На. Куда ты её?

— Попробую на цистерну залезть.

Вадим берёт у Вовчика гранату, и, достав из кармана рулончик изоленты, зубами отыскивает и тянет, разматывая, её конец:

— Помоги-ка…

— Зачем это? — спрашивает Вовчик, помогая.

Вадим обматывает несколькими витками изоленты рычаг взрывателя гранаты; пробует, как держится:

— Замёрзла, билят… Почти не клеится. Ищо, что ли, намотать? Не, хватит. Зачем? Я ж говорю — там люк. Булькну её в люк — через время горючее изоленту разъест, рычаг освободится — смекаешь? При выдернутом кольце, конечно. Я сам так не пробовал — знакомые спецназёры рассказывали. Для гарантии, так сказать, для подстраховки. А внутри — там пары как-никак всё ж таки. Ну, следи!

Он трусцой опять направляется к цистерне и БМП-хам, когда поодаль, через пять дворов, отчётливо в ночи бухает выстрел.

Тут же, как по команде, прорывает всех деревенских собак. Деревня тонет в лае — откуда их здесь столько; с пригорка никогда не думалось, что тут такая псарня.

Ещё выстрел, там же. Дробовик? Сухо трескают пистолетные выстрелы.

Вовчик, как будто только и ждал этого; а вернее — да, ждал, подсознательно, тут же оттягивает, чтоб не щёлкнул, и переводит предохранитель в положение «АВ». Вадим, не добежав до цистерны, резко разворачивается и бежит обратно к Вовчику.

Вот оно! Гадство. Волошин! Добрался, козёл, до приключений. На что он только рассчитывал?? Так всё было… гладко! Сейчас бы ушли без проблем!..

В окнах казармы, хотя и явно занавешенных изнутри, щелями вспыхивает свет… Всё, тревога! Теперь только драпать, благо Вадим мину успел поставить… как он там с замедлением только? Вдруг на БМП ломанутся за нами — а у нас весь и расчёт, чтобы разом технику пожечь!

Вадим, пробегая мимо лежавшего часового, падает перед ним на колени, едва не в лужу мешанного с кровью снега. Чего он телится?? — Вовчика уже трясёт от бурными волнами поступающего в кровь адреналина. Кажется, что вот-вот из-за угла выбежит группа хроновских… ччччерт, пусть выбегут! Надо же! — летом ещё здоровались, были все по именам, а сейчас он готов перечеркнуть очередью любого, кто покажется из-за угла!

Вадим суёт под лежащее ничком тело продолговатый свёрток, обмотанный скотчем — часть самодельной вовчиковой взрывчатки; потом остервенело, не жалея ногтей, срывает с гранаты намотанную уже на рычаг изоленту; скомкав, суёт её в карман; сжимает усики гранатной чеки и, сунув в кольцо палец, выдёргивает чеку. Суёт руку с гранатой под тело, глубже… На секунду замирает, — и осторожно, и, как кажется Вовчику, ужасно медленно, вытаскивает из-под тела руку — уже без гранаты.

Ну же!!

Поодаль, где дом старосты, слышатся ещё несколько пистолетных выстрелов, затем автоматная очередь. Ещё очередь…

Вадим уже на ногах; он подхватывает автомат часового и бежит к Вовчику; Вовчик же, отступив от зассанного угла казармы и лежащих у стены трупов, косит на него краем глаза, ожидая что вот-вот оттуда появится кто-нибудь вооружённый. Вот-вот… Как всё медленно!!.. Вовчику кажется, что Вадим еле переставляет ноги.

И… вот! Так и знал! — за углом слышится приближающийся хруст снега под торопливыми шагами, и из-за угла появляется силуэт. С винтовкой наизготовку.

Судя по всему это часовой, тот, что у входа в казарму — сами «бойцы» так быстро, за несколько секунд, явно не успели бы одеться. Он выбежал со света — вход перед казармой достаточно освещён, — и видит перед собой только сжавшийся тёмный силуэт с автоматом, направленным на него…

— Лёшка, ты чё, не слы… — успевает он только проговорить по инерции; и, ещё не закончив фразу, уже понимает, что перед ним чужой. Ствол винтовки дёргается в сторону Вовчика, но Вовчик успевает нажать на спусковой крючок раньше.

Короткая очередь, вспышка пламени из автоматного ствола, с искрами, — и парня отбрасывает назад, на спину. Кажется, Вовчик даже узнал его — Стас это, у него ещё братишка младший…

— Уходим! — свистящим шёпотом под ухом раздаётся команда Вадима, — Тем же путём!

— Давай через улицу! — я придержу! — выдыхает Вовчик; он слышит, как топают по дощатому крыльцу казармы, как стукает распахнутая дверь. Бежать вдвоём через улицу — подставляться под огонь!.. Вот для чего в «поиске» и требуется «группа прикрытия» — отсечь преследующих, заставить их залечь…

Вадим исчезает; Вовчик, не обращая на него внимания, семенящими шажками подбегает к углу, из-за которого только что выскакивал этот… Стас этот. Падает на одно колено и выглядывает, одновременно высовывая ствол автомата и приготовившись стрелять.

Да! Около крыльца бестолковая толчея; кто-то шарит стволами по сторонам, кто-то торопливо застёгивается.

— Вот!.. — чей-то крик, и сразу пара стволов изрыгают огонь, кажется, прямо в лицо Вовчику.

Он отпрянул назад, даже не успев нажать на спуск… Пули с отчётливым звуком вгрызаются в бревенчатую стену, выбивая щепки.