Крысиная башня-2

— Слышь, Толян. Я что вспомнил. Помнишь, Серый когда отболел, после этой переделки. Ну, как вынырул тогда из беспамятства, как из проруби. И весь такой… ненормальный, помнишь? Чушь всякую нёс — что он «там был, он возвращался»; тебе ещё всякую ахинею: что «тебя нет», что ты… помнишь?

— Ну. И что. Прошло же.

— Не. Вроде как не прошло. Я с ним как-то на днях разговаривал, чуть коснулся этой темы — нет, чувствую, не прошло… И, самое интересное, знаешь что…

— Что? Самое интересное, хы?.. ты за правой стороной приглядывай, брателло; я через этот долбаный плексиглас не вижу нихера!

— Приглядываю я… Так вот. У меня сложилось впечатление, что он верит, что он правда где-то «там» был, в другом измерении, что ли, в прошлом. Там было ещё «до всего этого». Апельсины всё вспоминал; прикинь, там апельсины ещё были! И он жалеет, что «там» апельсинов так и не попробовал… И там со мной разговаривал; то есть с тамошней моей копией… не, — реинкарнацией… Опять нет, — с моим тамошним воплощением…

— Ой, да мало ли люди несут в бреду и после болезни?

— Нет, там очень структурировано. Такое трудно в бреду придумать.

— «Там» — это где «меня нет», что ли?

— Да. Там, он сказал, тебя нет. То есть, прикинь — я есть, а тебя — нет. Вообще нет у меня брата. Ну и, — я, говорит, тоже отличаюсь от себя, теперешнего. Даже, говорит, голосом. И зубы у… у меня тамошнего вставные, мост-керамика, — как у тебя. А тебя — нет…

— Хы! — Толик, не отрывая взгляда от дороги, ощерил зубы, четыре передних из которых на верхней челюсти и правда отличались по цвету от остальных.

— И, говорит, что «я — тамошний» ему такую теорию задвинул: что «тут» ты — это отдельная часть моего «я». А «там» мы с тобой, якобы, единая личность. Даже зубы у меня передние выбиты, как у тебя здесь — прикинь!

— Да… забавный бред! — проворчал Толик и снова ощерился.

— Вот. И я что говорю. Занятно — что только психика с нами не выкидывает, когда мы «в пограничных состояниях» находимся! Причём всё так структурировано, логично! Я б так не смог придумать…

— Даладно. Не смог бы он. Всё ж время раньше над фантастикой просиживал; вот и у Серёги от этого завихрения наследственные… Да. А чо ты вспомнил, про… про Серёгу? Ааааа… — сообразил Толик наконец, — Из-за этого… пацана этого. Так я и думал. Что ты тут комплексовать начнёшь… Не, мог бы и я, конечно, но…

— Да нет, нет, Толян, всё рóвно. Это нормально всё. Просто интересна ситуация. «Он», ну, то есть «я — тамошний» смог бы «это» сделать? Как думаешь?

— Ничо не думаю. Давай хернёй не станем маяться, а? Нету никаких «там» и «здесь». Есть только «здесь».

— Ну не скажи… очень там всё логично у него выстроено; недаром Серый сам в это верит, — что был «там», но вернулся. Почему-то. И «здесь», получается, все самые жёсткие человеческие качества в тебе сконцентрировались. Мои, в смысле, качества — но тут «в тебе». А там, получается, всё только во мне…

— Херню какую-то несёшь.

— Не хочешь, — не слушай. Нет, что-то в этом есть… Я вот замечаю, что я постепенно становлюсь жёстче, что ли. Я таким раньше не был. Чтобы пацана вот так вот… нет, раньше бы не смог. Да, жёстче становлюсь. А ты, напротив… не замечал?? Может, тебе самому не заметно — а со стороны видно! Я меняюсь. Далеко не факт, что смог бы раньше вот так-то.… А ты б — смог. А, Толян?

— Не.

— Что «не»??

— В смысле я б стрелять не стал.

— Почему??..

— Патрон. Звук. Зачем окружающих оповещать, что тут какая-то разборка? Опять же ствол чистить. Для таких вещей нож есть.

— Ааа… — Олег выдохнул, — Вон что.… Да не, извини, тут уж пацан пулю заслужил. Резать его ножом — это было бы уж слишком!..

— Ну, может быть. Но я говорю в принципе.

— И ты меняешься. Не замечал?

— Чего? — с подозрением покосился на брата Толян, — Чего я замечать должен? Что — добрею прям на глазах? Ага. Ну да. Замечаю. Каждый день, хы. Скоро буду куклам платья гладить и плакать над сериалами из коллекции твоей бывшей, ага.

— Нету у неё там сериалов, только херня феминистическая…

— И ты тоже. Меняешься, брат! В июне, когда ты только сюда, к нам приехал, ты не такой был. Нет, конечно и сейчас ты можешь и пристрелить, и голову отрезать, я не сомневаюсь. Но чтоб раньше ты так из-за какой-то… тёлки стал переживать — нереально!

— Из-за какой?.. А, ты про Элеонору? Нууу, братан, тут особая история…

— Вот. Особая. А раньше ты не был способен на «особые отношения». А тут…

— Олежа, давай, нах, тему сменим. А то я расплачусь! — фыркнул Толян, — Не про меня. А вот чтоб ты чего-то там менялся, «жесточал», я что-то не замечаю!

— Ну почему же…

— Вот потому же! Вот давай — вот Серый повёз в Спецов детский сад продукты для этой… как его? Для Маши этой, ну, девчонки, что у бомжей забрали. А нафига? Вот что это даёт??

— Толян. Ты что — предлагаешь ребёнка убить? Ты совсем, что ли?..

— Да… — Толян помялся, — Ну почему обязательно «убить». Хотя с деловой точки зрения оно, может, того и стоило б. Кто она нам? Но вообще… Вот посмотри — что вот ты о бедующем этой девчонки думаешь? А?

— Ну как что… Живёт и пусть живёт. Что мы, одного лишнего ребёнка не прокормим?