Крыса в храме. Гиляровский и Елисеев

– Огласки не будет.

– Вот как?

Входная дверь открылась, и внутрь вошел толстый человек в темно-сером костюме с высоким накрахмаленным воротником рубашки, подпиравшем круглые тщательно выбритые щеки. Узел черного галстука был затянут, пиджак застегнут на все пуговицы! – Я поразился, как бедняга дышал в своем футляре? Котелок и очки на носу дополняли картину.

Следователь остановился посреди зала, вытащил из кармана большой коричневый платок, вытер за ушами и с интересом осмотрелся по сторонам.

– Насколько я понимаю, это как раз представитель властей? – кивнул в его сторону Елисеев. – Федор Иванович, пригласите его сюда.

Теллер подошел к толстому мужчине в котелке, задал ему вопрос, а потом указал рукой в нашу сторону. Гость приблизился и снял котелок. Рыжеватые волосы его под котелком были мокрыми и слипшимися.

– Господин Елисеев, если не ошибаюсь? – спросил следователь сиплым голосом. – Григорий?..

– Григорьевич, – докончил за него миллионер. – А вы?

– Ветошников. Никифор Сергеевич. К вашим услугам.

Мужчина замолчал, считая, что имени-отчества с фамилией достаточно. Он не назвал ни своего звания, ни чина, даже не упомянул, что прибыл из Сыскного отделения – вероятно, Елисеев позвонил не просто в полицию, а московскому градоначальнику с просьбой прислать кого-то, кто и обеспечит отсутствие огласки. И был выбран именно Ветошников.

Я немного знал о нем по своей прежней работе в «Московском листке». С журналистами он общался крайне высокомерно. Если другие следователи могли злиться на нашего брата, репортера, позволяли себе и ругнуться, и наорать, то Ветошников нас не замечал. Просто делал знак городовому, и тот оттирал журналистов подальше, чтобы не мешали следствию. Задавать ему вопросы, пытаться узнать подробности было делом совершенно бессмысленным. Никифор Сергеевич смотрел на тебя как на пустое место и не удостаивал ответом.

Заметив меня, следователь изменился в лице – как будто у него зуб заболел:

– А что тут делает этот господин? – спросил он, обернувшись к Григорию Григорьевичу. – Мне были даны определенные указания… Я не могу обеспечить, сами понимаете что, в присутствии этого субъекта. – Он указал на меня пальцем.

– Понимаю, – кивнул Елисеев. – Но у нас с Владимиром Алексеевичем договор. Он присутствует и высказывает свое мнение. Об остальном не беспокойтесь.

Ветошников удивленно взглянул на меня. Я ответил ему яростным взглядом – еще не хватало, чтобы этот индюк подумал, будто Елисеев меня купил! Но сказать что-нибудь резкое я не успел, потому что хозяин магазина направился к уже знакомой мне двери, ведущей в коридор.

Я шел сразу за следователем, а Теллер замыкал нашу процессию. Как жаль, думал я, что из Сыскного прислали именно Ветошникова, а не Захара Борисовича. Архипову я доверял, да и он относился ко мне по-особому. Что ждать от Ветошникова – я даже не мог предположить.

Тело лежало прямо у лестницы, ведущей в подвал. Это был пожилой мужчина с седыми усами в одной рубахе, залитой темной кровью. Правая рука его покоилась на мешке, завязанном бечевкой. Глаза были закрыты. Один сапог наполовину слетел с ноги и вывернулся в сторону.

– Здесь мало света, – деловито сказал Ветошников. – Прикажите принести еще лампу. Мне надо осмотреть убитого…

Елисеев взглянул на Теллера, и тот пошел дальше по коридору. Я прислонился к стене, чувствуя, как рубаха начинает липнуть к телу. Следователь повертел свой котелок в руках, а потом просто надел его на голову и повернулся к Елисееву.

– Желаете присутствовать при осмотре?

Григорий Григорьевич кивнул. Ветошников, не обращая на меня внимания, пожал плечами.

– Кто сможет ответить на мои вопросы?

– Мой начальник охраны, Теллер, Федор Иванович. Тот, который пошел за лампой.

– Хорошо. Вот и он.

Теллер вернулся с керосиновой лампой. Он хотел передать ее Ветошникову, но тот покачал головой, с трудом наклонился и задрал мертвому рубашку, обнажив белесый живот и безволосую грудь с черной щелью раны.

– Посветите сюда, – следователь указал на нее.

– В сердце, – сказал я.

– Да, – пробормотал Никифор Сергеевич, – грамотно. Финка. Размер сейчас не скажу, это нужно будет отдельно исследовать. Когда, говорите, нашли тело?

– Сегодня рано утром, при обходе, – ответил Теллер.

– Странно.

– Что странного? – спросил Григорий Григорьевич.

– А? – как будто очнулся Ветошников. – Простите, это я так вслух рассуждаю. Не обращайте внимания. Выводы сделаем позже.

– Что у него в мешке? – спросил я Теллера.

Тот присел на корточки и взялся за узел на бечевке, но следователь вдруг резко отвел его пальцы.

– Позвольте! – твердо сказал Ветошников. – Будете прикасаться к уликам только после моего разрешения. Пока лучше осмотрите все вокруг – может быть, убийца бросил нож. Лампу теперь отдайте мне.

– Я уже смотрел, – сухо произнес Теллер. – Ничего нет.

– Хорошо смотрели? – взглянул на охранника Ветошников.

– Да.

– Не могли пропустить?

– Нет.

Ветошников с трудом встал и вытер платком вспотевшее лицо. Потом снял очки и протер переносицу.

– Душно, – сказал он. – Ну, раз орудия убийства на месте не обнаружено, давайте посмотрим, что в мешке.