Крыса

Ого! Что за новости такие? К сожалению, большую часть сплетни я прослушала, среагировала только на упоминание Ловчего Эдора. Вивьенн же не просто напряглась, она пылала яростью, что не мешало ей с милой улыбкой записывать вслед за лектором классификацию запрещённых зелий. В перерыве между лекцией по праву и предсказанием моя ведьма отбивалась от одногруппниц. Каждая сочла своим долгом подойти и намекнуть на некое пренебрежение, оказанное мессере Армуа одной из её подруг. Судя по отсутствию Филиш, речь шла о ней, потому что Магали сегодня ещё отдыхала по требованию целителей, а Гэтайн и Армель мало того, что присутствовали, но и пытались хоть как-то прикрыть Вивьенн от «доброжелательниц».

Проверочную работу Вивьенн написала первой, не особо стараясь. Вроде и ни к чему ей, нет у неё способностей к предвидению, но группе Ноль преподают не только то, что они могут освоить, но и теорию некоторых других дисциплин. Предсказания — чтобы не попадались в сети мошенниц-гадалок, основы рунологии — чтобы, увидев демонический сигил, не тыкали в него пальчиком, а бежали куда следует за защитой, боёвку — отбиться от случайного бродяги, этику — чтоб не делали совсем уж глупостей. Ну, такое вот. Как я понимаю, Вивьенн старалась учиться так, чтобы выглядеть безупречной. Даже если чего-то не понимала, то заучивала и могла сдать зачёт или проверочную работу без особых трудностей, но сегодня ведьме было явно наплевать на результаты. Сдав работу магистру Аттар, Вивьенн похлопала глазками и попросила позволения уйти; якобы волнуется она за подругу, Магали, как она там одна, не стало ли хуже? Магистр-ясновидица пожала плечами, глянула на адептку с внезапным ехидством и заметила вслух (и достаточно громко), что не о той подруге стоит беспокоиться мессере Армуа. Злорадные, едва сдерживаемые смешки прокатились по аудитории, но преподаватель всё-таки отпустила Вивьенн, и та с каменным лицом вышла в коридор.

Но волю эмоциям ведьма не дала ни в коридоре, ни даже во дворе, куда почти выбежала из учебного корпуса. Часы на центральной башенке административной части показывали почти два часа пополудни, и Вивьенн, что-то прикинув в мыслях, поспешила в чайную. Надеется встретить там Лорентина? Что-то я сомневаюсь, что Ловчий будет тратить время на посиделки в одиночестве. Или он сейчас на службе, или…

Вивьенн впорхнула в чайную с таким беспечным видом, словно случайно проходила мимо и заглянула от нечего делать. Подошла к буфетной стойке и мило улыбнулась буфетчице.

— Будьте любезны, наберите мне в корзинку десятка два пирожков. Самых разных, можно сладких, можно сытных, только без лука, пожалуйста. И с малиной не кладите, моя подруга их не переносит, бедняжка.

— Минуточку, мессера! Вы вовремя, пирожки только что из печи!

Буфетчица принялась складывать в корзину, застеленную полотном, маленькие пирожки: по два-три каждого вида, а Вивьенн со скучающим видом повернулась к стойке спиной и обвела зал неторопливым взглядом из-под ресниц. Вот она замерла, и узы вспыхнули такой яростью, что я не могла не посмотреть туда же, куда и хозяйка.

Ловчий Эдор всё-таки был здесь, и ему не пришлось скучать в одиночестве. Он сидел в кабинке у окна, а напротив него занимала место эта стерва Филиш. Расфуфыренная, увешанная побрякушками, как играющая королеву актёрка, Филиш склонилась над столиком, позабыв об остывающем чае (или что она там пила), не доев пирожное, вместо него поедая взглядом моего Ловчего. Моего⁈ Бред какой-то, это не моя мысль! Это Вивьенн так думает и чувствует, а меня её чувства захлёстывают через узы.

Но Филиш и в самом деле ведёт себя неприлично! Держит Лорентина за руку, в глаза смотрит проникновенно, сейчас растечётся по столу, как ванильный крем по горячему яблочному пирогу. Кушайте, не обляпайтесь. Совсем обнаглела! А Лорентин? Руку не отнял, улыбается этой щучке так восторженно, как будто амореи хлебнул. Крысы плохо видят, но не слепая же я! Вчера, значит, щекотал меня неприлично, а сегодня к другой переметнулся⁈ Возмущение переполняло душу, и я злобно зашипела, представляя, как выдираю волосы Филиш и выдаю пару пощёчин изменнику-Ловчему.

Наверно, этот негромкий, но тревожный звук и спас Вивьенн от позора. Она вздрогнула всем телом, глубоко вздохнула и — надо же! — загнала собственный гнев куда-то в глубины своего сердца. На смену ему пришла холодная решимость.

— Мессера, ваши пирожки! С вас серебром будет…

— Нет-нет! — быстро ответила Вивьенн и бросила на фарфоровую тарелочку для денег золотую чешуйку. — Сдачу оставьте себе, ещё я мелочь не считала!

Не слушая благодарностей прислуги, ведьма подхватила корзинку и направилась прямиком к окну, вернее, к сладкой парочке, ворковавшей за столиком.