Крымский излом

В ответ он мне протягивает тетрадку, в которой карандашом, аккуратным ученическим почерком записаны фамилия, имя, отчество, звание и должность в РРКА, если есть, то и возраст... Почти в половине случаев вместо звания должности стоит сокращение "ЧСКК". Напрягаю свой могучий ум и получаю – "член семьи красного командира". Да и остальное, мягко сказать зашифровано. Например "вв 3р" означает – военврач 3-го ранга, "в.ф-р" – военфельдшер, "м-с" – медсестра, "с-н" – санитарка...

– Пять человек, пока вы летели – двое умерли... Перед самым освобождением немцы обстреляли бараки с вышек из пулемётов... – старлей смотрит куда-то мне за спину и краснеет.

Что же ты краснеешь, седой мальчик, старший лейтенант Петя? Оборачиваюсь. Ага, причина понятна, наша Ирочка тут как тут. Она бы и каблучками поцокала для вящего эффекта, но не ходят в поле на каблуках. Обычные резиновые сапоги, заляпанные грязью. Подходит, стаскивает варежку и, очаровательно улыбнувшись, суёт ему свою узкую ладонь, представляется:

– Ирина Андреева, корреспондент "Красной звезды". Товарищ старший лейтенант, расскажите как всё было?

А мой старый знакомый по кавказским делам, оператор Андрей Романов, возвышаясь за её спиной с видеокамерой вообще вводит бедного юношу в ступор. Есть такой "эффект камеры", который заставляет некоторых людей замирать подобно кролику перед удавом.

- Подожди, Ириша, минутку, – отмахиваюсь я от корреспондентки, одновременно делая Андрею знак прекратить съёмку. – Сейчас мы со старшим лейтенантом разберёмся с делами насущными...

Я поворачиваюсь к старлею, тот потихоньку отходит от гормональной атаки.

– Значит так, товарищ Борисов. Вопрос первый: в вертолёте доктор, у неё носилки, всех тяжело и среднераненых немедленно к машине. Они в первую очередь улетят в госпиталь обратным рейсом... Кроме того, там в машине полторы сотни одеял, надо бы раздать их женщинам, на улице не месяц май.

Лицо у Борисова светлеет, и он кивает уже вполне осмысленно.

– Ерёменко! – откуда-то появляется старшина, и старший лейтенант вполголоса объясняет ему задачу.

А старшина сообразительный попался. В одну сторону к баракам на носилках понесли стопки с одеялами, а в другую – раненных женщин. Одна из них совсем девочка, шестнадцать лет, дочь командира. Куда ранена, не видно, завёрнута в одеяло с ног до головы, но лицо бледное – ни кровинки. Минут через тридцать они уже будут в госпитале МЧС, развёрнутом в здании санатория имени Ленина.

Убедившись, что все идёт как надо, поворачиваюсь к старшему лейтенанту Борисову.

– А вот теперь, товарищ старший лейтенант, вы всё спокойно и не торопясь расскажете на камеру и покажете, что здесь и как. Потом мы побеседуем с вашими бойцами и освобождёнными из плена...

- А зачем это, товарищ капитан? – не понял Борисов. – Ведь мы уже охрану, того...

- А затем, что кроме охраны существует ещё и их начальство, которое тоже бы неплохо привлечь к ответственности после попадания в плен. Генерал Манштейн уже у нас в плену, а за остальными это тоже не заржавеет. Так что, товарищ старший лейтенант, начинайте.

Ирочка ещё раз очаровательно улыбнулась, Андрей поднял к плечу камеру, старший лейтенант вздохнул и начал рассказывать.

6 января 1942 года. 12:15. пос. Дуванкой. Позиции 8-й бригады морской пехоты Черноморского флота. Комбриг полковник Владимир Вильшанский.

Этот день, запомнился полковнику Вильшанскому надолго. Сначала в ответ на его донесение поступил грозный приказ контр-адмирала Октябрьского отступить на исходные позиции, грозящий полковнику трибуналом за самовольные действия.

Правда, несколько минут спустя к командиру бригады, совершенно запыхавшись, примчался другой посыльный с приказом генерал-лейтенанта Василевского: сдать участки на флангах соседям и продолжать наступление, имея общей целью соединение с передовыми частями отдельной мехбригады особого назначения в районе Бахчисарая. Подумав, Вильшанский выполнил приказ Василевского.

Сдав соседям свои участки на флангах немецких войск, бригада к девяти часам дня сосредоточилась напротив посёлка Дуванкой, последнего населённого пункта перед Бахчисараем. Задача – атаковать и захватить. Как будто не было изнуряющих двух месяцев боёв. Задача, поставленная наступательно, подняла боевой дух моряков, как будто даже вселила в них дополнительные силы. А ещё надежда на помощь с неба... И она не заставила себя ждать.

Лишь только советские моряки поднялись для отчаянного рывка в рост на пулемёты, как вдруг в небе снова появились винтокрылые штурмовики. На этот раз всего четыре штуки. Но немцам и этого хватило с избытком. Сверкнув ярко-голубым брюхом с большой красной звездой, винтокрылые пошли в атаку двумя парами на перекрещивающихся курсах. В немецкие пулемётные точки, бьющие по советским морякам с окраины села, снова огненными кометами полетели эрэсы. Увидев красные звезды, полковник Вильшанский слегка усмехнулся и отвесил лёгкий подзатыльник своему начальнику штаба: