Крымский излом

Двое советских военнопленных сумевших бежать из рабочего лагеря в Северной Франции на юг и потом прибившиеся к нашему исходу, рассказали всем желающим много интересного про советские порядки. От них же мы более подробно узнали про порядки немецкие, особенно в лагерях для военнопленных. И поняли, что немцы стали куда хуже, чем в ту войну, хотя и тогда они не могли похвастаться человеколюбием. Выбросив какие-то сигналы, катер пошёл впереди нашего парохода, показывая дорогу через минные поля. Мы медленно плелись следом за ним, приближаясь к Севастополю. Перед глазами будто запустили в обратном направлении киноплёнку двадцатилетней давности. Вот по правому борту осталась за кормой бухта Стрелецкая, где у причалов во множестве стоят такие же катера, как и наш провожатый. А вот главная база Черноморского флота: на якорях корабли, много кораблей.

Приглядевшись, мы ахнули от удивления. Ближе всех к выходу в море на бочке стоял авианосец под андреевским флангом, огромный, как плавучий ипподром. Чуть дальше, прямо за ним на якорях стоял линкор, построенный ещё в те времена.

– "Севастополь"! – вздохнул один из нашей компании, бывший морской офицер.

Справа от нас у причала один за другим, носом в сторону моря стояли два крейсера. Один под боль..., простите, советским флагом назывался "Молотов", а над другим развевался андреевский стяг, и название кораблю было "Адмирал Ушаков". Правда, от столь пасторального соседства красных и белых, простите, веяло такой нарочитостью, что невольно закрадывались подозрения.

Кроме того, название корабля под андреевским флагом было написано по правилам новой орфографии. И кроме всего прочего, что это за восемь наклонных труб у него между рубкой и носовой башней? Я хотя и не моряк, но мне показалось странным, что и все "новые" корабли под андреевским флагом, и те, что стоят в Северной бухте Севастополя, и те, что мы встретили в Средиземном море, – все они несут эти странные "украшения". Причём ни на одном корабле красн…, простите, Черноморской эскадры, такого "украшения" нет. Загадка, над которой ломают головы не только такие сухопутные крысы как я, но и кадровые военные моряки.

Буксир ткнул нас под скулу, разворачивая поперек фарватера. Вон кусок причала, оцепленный солдатами, рядом рядами стоят крытые грузовики и даже автобусы. Нас явно ждут, слышен лай собак... Куда мы попали, господи!? Неужели слова "мы предупредим кого надо", означали вот это?

Команда вывалила кранцы, ещё минута, и на берег брошены швартовы. Брошен якорь и пароход замер, возможно, на своей последней стоянке. Мы все совершенно пали духом: неужели наше стремление положить живот на алтарь отечества оказалось глупым, смешным и совершенно не нужным поступком? Зачем так с нами?!

К нашему удивлению, к нам наверх по трапу быстро поднялся очень подвижный, несмотря на солидный возраст, красный офицер. Седоватая бородка, прищуренные умные глаза. Кого-то он мне напоминает, никак не могу вспомнить. Сопровождавший его советский пограничный чин, как-то уж слишком привычно поздоровавшись с капитаном Трикуписом, ушёл вместе с тем в рубку. Неужели старый лис и до войны ходил в СССР, обделывая свои тёмные делишки? Неудивительно, что здесь его знает каждая пограничная собака.

Пожилой господин некоторое время оглядывал нашу компанию, покачиваясь с носка на каблук. Потом это занятие ему, похоже, надоело, и он заговорил.

– Доброе утро господа соотечественники! И добро пожаловать в СССР. Я, гвардии майор Тамбовцев Александр Васильевич, начальник учебного центра Особого назначения Резерва Главного командования. На ближайшие три месяца я для вас и царь, и бог, и воинский начальник. А также и проводник по так называемому "большевистскому аду".

- Учебного центра?! – присвистнул кто-то в толпе. – А что это такое?

Майор Тамбовцев усмехнулся.

– А вы думали, господа, вам с ходу вручат винтовку и бросят в бой? Говоря словами одного известного персонажа, «не дождетесь!».

Он обвёл нас прищуренным взглядом.

– Нет, господа бывшие офицеры, вас будут учить современному военному делу самым настоящим образом. По-суворовски, до седьмого пота и кровавых слез. Вы будете падать на койку совершенно без сил, чтобы через пару часов снова вскочить с неё по команде сержанта, потому что поступила новая вводная. Вы проклянёте всё, но дороги обратно не будет, и вам останется только умереть или победить. Зато те из вас, кто всё-таки закончит обучение и попадут на фронт, поймут, что у них есть вполне реальный шанс дожить до конца войны.

Взглянув на наши приунывшие лица, майор добавил:

– Да, господа, я забыл сказать. Те, что заранее убоятся трудностей, могут остаться на борту и вместе с кораблем вернуться в Турцию, Алжир, Францию, хоть к чёрту на кулички. Настоящие же мужчины после трёх месяцев изнурительнейшей учёбы составят гренадёрскую бригаду особого назначения...

Тут майор Тамбовцев наугад ткнул пальцем куда-то в толпу.

– Или, вы надеялись, что вас поставят охранять склад с портянками?

В ответ на эту немудреную шутку многие засмеялись.