Крым 2.0

Корма сейнера окуталась дымом, озаряемый вспышками, следовавшими друг за другом быстрой очередью. Издалека казалось, что на корме заработал гигантский пулемет. Различимые даже ярким солнечным днем, огоньки с кормы, цепочкой потянулись к правому сейнеру пиратов. Четыре первых огонька погасли в воде, у борта сейнера, подняв высокие белые султаны разрывов. Пятый огонек, соприкоснувшись с бортом мишени, образовал серое облачко. Подлетающие огоньки ныряли в него, и от соприкосновения с каждым последующим траулер вздрагивал, а серое облако над ним набухало, превращаясь маленькую тучку, постепенно накрывшую корабль. Изнутри ее озаряли частые вспышки, создавая впечатление, что внутри тучки идет гроза. Гроза очень быстро набрала силу и развеяв облако, превратилась в костер, охвативший судно с носа до кормы. С опозданием, до зрителей докатилась приглушенная расстоянием барабанная дробь ракетных разрывов. Костер быстро погас и чадящий факел скрылся под водой.

Тем временем летящий поперек линии турецких судов сейнер перенес огонь на левый фланг. Треск Шилки, как будто над морем рвали большой и бесконечно длинный кусок полотна, достиг ушей оживленно переговаривающихся между собой Дернека и Османа. Бинокли вновь нацелились на мишень, позволив им в подробностях разглядеть, как частые вспышки разрывов выравнивают силуэт корабля, унося за борт надстройки. Полотно закончилось, треск смолк. На воде остался только обгрызенный корпус судна. Надстройка и мачты исчезли, словно их небрежно стерли ластиком. Тем временем крымский сейнер вздрогнул всем корпусом. С высоты, в бинокль, было хорошо видно светлую черточку торпеды, быстро скользившую в глубокой синеве воде. Высокий столб воды подбросил искалеченный корпус сейнера. В стороны порскнули куски корпуса. Падая, они образовали неправильный эллипс всплесков вокруг центрального куста. Султан опал кипящим водоворотом, оставив после себя только расширяющееся кольцо волны с пятном белой пены в центре. С секундной задержкой докатился отдаленный расстоянием низкий звук взрыва. С момента первого выстрела прошло меньше минуты. В заливе остались только турецкий сухогруз, сбавляющий ход сейнер, неподвижный корвет и медленно относимые ветром светло-серые клубы дыма. По обе стороны сухогруза расплывались два цветных пятна солярки, переливающихся на солнце. Рация в руках Бобкова щелкнула:

— Лотос, докладывает — показ закончен.

— Спасибо, Лотос, отбой.

Семен повернулся к туркам:

— Теперь я с удовольствием выпью кофе.

Корвет вернулся в Севастополь через неделю. Загорелый, как турок, Бобков еще с верхушки трапа углядел нетерпеливо переминающегося на причальном бетоне Федорова. Поодаль у двух серых близнецов — «Крузеров» скучали парни из сопровождения.

Сбежав по трапу, Бобков коротко тиснул ладонь Матвея и огляделся, как будто впервые попал в известный ему до последнего закоулка севастопольский порт.

— Ну как твой вояж?

— Спасибо, Борисыч, славно прокатились.

Изведенный недельным ожиданием, Матвей тщетно старался сохранить нейтральное выражение лица, ожидая более развернутого ответа. Бобков, сохраняя почтительный вид, помалкивал. Наконец не выдержав, Федоров рявкнул:

— Не томи, земноводное! Выкладывай!

Бобков, улыбаясь, выдержал трехсекундную паузу.

Матвей ждал, нетерпеливо сверля Семена глазами.

— Мы договорились. Получим все, что просили. Вот смотри.

Бобков полез задний карман джинсов, вытащил измятый лист бумаги и протянул его шефу.

Брови Матвея поползли вверх. Удивленно посмотрев на Бобкова, он осторожно, за уголок взял бумагу.

— Ты на ней не рыбу часом, чистил? — хмыкнул, развернул, вчитался, — Это копия, а оригинал?

— Ну, так они его сразу и отдали. В руках дали подержать, а собой — только копия. Пословицу сам знаешь. Стулья вперед…

— Ладно, будут стулья. А кстати. Где тот стул, который ты с собой взял?

— Если без подробностей — пропил я сейнер.

— В смысле? — Брови Матвея опять подпрыгнули. — Я, конечно знаю, как военные пьют. Но сейнер — за неделю? Это что ж вы пили? Хотелось бы детали.

Бобков тяжело вздохнул, фальшиво изображая покаяние.

— У Османа зам есть. Дернеком кличут. Заводной парень оказался. Мы с ним на спор по Босфору гоняли, кто быстрее…

— На чем?

— Ну, как на чем? Я на сейнере, он на яхте своей.

— Ну, и…

— Он пролив лучше меня знает, срезал пару мест. А этот, мать его, сейнер, как скорость наберет вообще неуправляемый. Прет только по прямой. Вижу — отстаю. Все ж бухие… Я и влепил ему из «Шилки»…

У Матвея, в буквальном смысле «отпала челюсть». Семен, видя реакцию, попытался успокоить друга.

— Да я его совсем чуток зацепил… Двигатель задели… В смысле — движку п…ц, конечно. Еще пару дырок.

Матвей примерно представлял, что могла сотворить «Шилка» с небольшим корабликом. Он зажмурился и замотал головой.

— Убитых сколько?

— Да нет, все целы. Почти. Так по мелочи. Ребят оглушило немного и рулевой руку сломал. Потом. Когда вытащили. Шумел он сильно… Ну все на нервах, пока успокаивали, в суматохе помяли…. Но убитых точно не было.