Крылатые

– Спасибо, Вальд, – на экране мелькнуло лицо журналистки, тут же сменившееся широким планом какой-то больницы, – Уже седьмой день в столице свирепствует неизвестный науке вирус. Число заразившихся на сегодняшний час уже превышает сто пятьдесят человек. 25% – зафиксированная смертность. Вирус страшен стремительным развитием, и участившиеся смерти заставили власти города принять вынужденные меры – карантин. Решение необходимое, дабы остановить распространение болезни в регионы. Однако сегодня утром в больницы поступило ещё одно распоряжение Совета Двенадцати. В качестве лечебной меры, врачам предписано ампутировать крылья всем больным…

От неожиданности Мейд подавился глотком кофе. Закашлялся: «Что?! Что за черт?! Я не видел этого приказа, Эстен не мог пропихнуть его без голосования, я… Ничего не понимаю».

– …что это? Возможное спасение или настоящее варварство? Напоминаем, в данный момент по всему миру людям разрешено отрубать крылья только в качестве меры наказания за совершенные преступления. Или власти намекают на приступную вину заболевших в том, что они заразились? Специальный корреспондент, Ребекка Ланчерс, следите за развитием событий.

Мейд вскочил. Чашка опрокинулась, и кофе потёк по столу. Но министр этого и не заметил… Отрубать крылья? Какого черта? Эстен только вчера сказал, что ничего конкретного о болезни заявить не может, даже её локализация в крыльях – это только предположение. Так почему же… И кто…

В едином порыве, Мейд схватил телефон и набрал номер Лима Ланге.

– В данный момент абонент не доступен, – безлико звучало в ответ, – Оставьте сообщение после сигнала.

– Вы ещё не смотрели утренние новости? Посмотрите. Трубят, что мы дали добро отрубать крылья всем инфицированным. Не понимаю, что происходит, я не видел этого документа в глаза. Нужно всё это скорее остановить, и я лечу в Совет – выяснять откуда взялся этот приказ. Видимо, нам придётся собирать экстренное совещание второй раз.

Мейд положил трубку и, попутно одеваясь, полетел к выходу.

– Дорогой… Что-то случилось? – крикнула Эна с лестницы.

Она была в халате и щурилась от сна, а Мейд только подлетел к ней и через перила поцеловал в щёку.

– Прости, родная, я должен улетать… Кажется, наш апокалипсис обернулся саботажем.

***

«Пациентка вступила в контакт с зараженным. Первые симптомы болезни появились спустя несколько часов после контакта – лихорадка (самое высокое значение 40.1). Пигментации на основании крыльев обнаружено не было. На данный момент лихорадку удалось купировать, пациентка чувствует себя лучше».

Доктор Гести заканчивал запись в карточке Лии. Температура спала, девушка пришла в себя. Казалось бы, она идёт на поправку, нужно радоваться… Но радоваться было нечему.

Сегодня утром главврач собрал всех докторов больницы в конференц-зале и зачитал постановление Совета. Всем инфицированным или с подозрением на заражение АЛЬВИ-вирусом ампутировать крылья. Первой реакцией на такое заявление был конечно шок. Потом по всему залу вспыхнуло негодование, и вполне справедливое. Это же просто… Варварство какое-то! Мы же не пещерные люди в конце концов.

Когда эмоции улеглись, по здравому размышлению, Астар Претович понял, что эта мера… В какой-то степени сможет остановить распространение болезни. Правда, какой-то уж слишком радикальный метод. И как они вообще до такого додумались? Ведь по сути своей, власть прямым текстом приказала докторам калечить людей.

Этой ночью доктор Гести снова дежурил в больнице. Инфекционное отделение закрыли полностью, сделав «красной зоной», и если сначала это были только две-три палаты, то теперь это половина этажа, целый блок. Если так пойдёт и дальше, красная зона разрастётся ещё больше. Но инфицированные вдруг хлынули в больницы… Их приносили бригады скорой помощи, или родные, их общее число уже перевалило за полторы сотни. Это был ад… Настоящий Армагеддон. Даже при том, что доктор Гести не работал в красной зоне.

Пока врачи инфекционного отделения справляются самостоятельно, он предпочитал держаться в стороне. Лишь наблюдал за Лией. В момент острого кризиса он был с ней в палате, но позже ограничился наблюдением с мониторов. Сейчас ей было лучше, и это внезапное улучшение навело его на мысли о ходе болезни.

Озарение было таким всеобщим, таким поглощающим, что доктор бежал, помогая себе крыльями, на пост, и жадно вгрызся в истории болезней умерших уже пациентов. Только тогда понял… Всё сходится. Но вместо радости от осознания, на плечи свалилось отчаяние многотонным грузом.

Вирус распространяется респираторным путём – по воздуху, от больного к больному. Правда, пока не понятно, как все эти люди, вроде бы не знакомые, могли перезаражать друг друга, но Астар был уверен, что и этому можно найти объяснение.