Кружево-2

– Я хотел предоставить тебе возможность урезонить меня еще раз, ты ведь именно поэтому совершила перелет через Атлантику. Ненавижу женские заговоры! – Он резко прибавил скорость, хотя именно в этот момент машина вышла на крутой вираж, и Джуди вспомнила, что Чарльз очень скверный водитель. Между тем он продолжал:

– Не понимаю, почему Максина ожидает от меня соблюдения каких-то приличий, когда сама она крутит роман с этим идиотом – своим первым любовником – прямо у меня под носом, да еще у всех на глазах!

«Хорошо бы все-таки Максина не была такой идиоткой!» – подумала Джуди про себя, а вслух произнесла:

– Я уверена, Максина не взглянула бы даже в сторону Пьера, если бы ты, Чарльз, не причинил ей такую боль. Зачем ты это сделал? Ты что, уже достиг возраста, когда необходимо подтверждать свою мужскую состоятельность?

– Ты говоришь об адюльтере так, будто речь идет об артрите. И вообще, Джуди, почему бы тебе не заняться собственными делами?

– Но судьба Максины – это мое дело. Равно как и твое, Чарльз. Надеюсь, ты понимаешь, что у этой твоей ассистентки нет ни статуса, ни образования, ни породы, чтобы управлять замком и всем остальным хозяйством. В общественном сознании обаяние Максины ассоциируется с твоим шампанским. Она блистала в твоих телевизионных рекламах по всему миру. Ты вынужден будешь признать, что поменять образ фирмы не так легко, как сменить жену.

Чарльз выехал на виадук и еще больше увеличил скорость.

– Сменить жену тоже не так легко. Мой адвокат мне это уже объяснил. Можешь не беспокоиться, Максина получит достаточно денег.

– Но ей нужны не деньги, а ты, Чарльз.

– И, ты полагаешь, я в это поверю после того, что видел вчера?

– Я не знаю никого, кто бы сохранял верность мужу на протяжении столь долгого времени. И ты знаешь, что Максина любит тебя. И ты любишь ее. Только она может тебя рассмешить. Ты привык к ней, как малыш привыкает к своим пеленкам. И она мать твоих детей.

Воцарилось молчание. Чарльз, не говоря ни слова, вглядывался в дорогу. Джуди решила сделать еще одну попытку.

– Я думаю, Чарльз, тебя втянули в эту историю. И все, чего ты действительно хочешь, – это перевести часы на месяц назад.

Опять последовала долгая молчаливая пауза.

– И как, ты полагаешь, я могу из этого выпутаться? – спросил наконец Чарльз, когда машина уже подруливала к аэропорту.

– Тебе надо глубоко вздохнуть и сказать этой женщине, что не собираешься менять жену. Возможно, тебе придется заплатить ей. Годовая стипендия, думаю, ее вполне устроит. Найди ей работу – лучше оплачиваемую и более престижную. Объясни ей, что предоставляешь ей выбор – деньги плюс хорошая работа или ничего.

– Вы, американские женщины, такие жесткие.

– Жесткие – означает разумные и твердо стоящие на своем. Не желающие, чтобы ими вертели по чьему-либо усмотрению. Надеюсь, что ты тоже окажешься жестким, Чарльз.

– Уик-энд без тебя показался мне таким долгим, – сквозь сон прошептала Джуди, когда Марк, осторожно обняв ее, подвинул ближе к себе. – А что ты делал без меня, Марк?

– Ничего особенного. Погода была чудовищная. Сводил Лили в пару ресторанов.

– Звучит не очень-то весело.

– Да, – согласился Марк и вдруг понял, что прошедшие два дня были изумительными, что, после того как он провел сорок восемь часов с Лили, его реакция на нее – реакция чисто физического вожделения – изменилась. Сейчас он в первую очередь вспоминал ее доброжелательность, ее энергию, ее гнев, ее задумчивость и ее пафос. И все это казалось ему невероятно привлекательным.

Марк почувствовал на губах кончик языка Джуди и автоматически опустил руку ей на бедро. Он помнил, как кто-то однажды при нем сказал, что, если мужчина чувствует себя виноватым, он занимается любовью с особой тщательностью, чтобы женщина ни о чем не догадалась и чтобы уверить себя, что на самом деле его новое увлечение не имеет никакого значения. И Марк начал старательно ласкать Джуди, чтобы она, не дай Бог, не догадалась, что вместо ее аккуратных твердых ягодиц он хотел бы ощущать под рукой округлые формы Лили, что вместо ее маленькой груди с крошечными розовыми сосками он хотел целовать роскошную золотистую плоть Лили, а вместо очаровательного курносого лица Джуди видеть рядом с собой темные, полные страсти и экстаза глаза Лили и слышать, как ее чуть припухшие губы шепчут его имя, когда он входит в нее.

6 МАРТ 1979 ГОДА

Пэйган лежала, проснувшись, и прислушивалась к утренним звукам: скрипу колес молочного фургона, позвякиванию бутылок, возмущенному птичьему гвалту, стуку крышки почтового ящика, поглощавшего утреннюю почту: «Таймс», «Бритиш медикл джорнэл», письма… Внизу ее овчарка Бастер Второй предупреждающе ворчал, видимо, охраняя свою территорию от таксы Фитца.