Читаем Крутые белые парни полностью

И вот теперь Оделл. Ламар думал, что эта утрата никогда не оставит его в покое. Боль не проходила. Она, как тяжкий груз, обременяла его душу. Боль приняла в его сознании облик толстого черного кота, который душил его, сдавливая грудь своими лапами. Ламару даже пришла в голову бредовая мысль, что если он ляжет на спину и уснет, то кот убьет его. Он представлял себе кота мелко и часто дышащим, с белой отметиной между желтыми блюдцеобразными глазами, которые не мигая смотрели на него застывшим безразличным взглядом. Но кот жаждал его смерти. Как-нибудь ночью он заползет на грудь Ламара, удобно расположится там, мягкий и пушистый, но за ночь он разбухнет и будет становиться все тяжелее и тяжелее, своими огромными лапами он лишит Ламара воздуха, ему станет нечем дышать, но к этому моменту кот будет весить добрую тонну, а его мех станет жестким, как рашпиль, и он вдавит Ламара в подушки и будет давить, пока окончательно не задушит.

«Проклятый кот», – говорил Ламар. Из страха перед котом он перестал спать и по ночам бродил по ферме, мерил шагами окрестные холмы и прерию, шатался, как медведь, среди кряжистых деревьев, которые протягивали к небу узловатые руки, словно грозились в слепой ярости сорвать луну с небосвода. Иногда он забредал на пастбища соседей-фермеров и, как сомнамбула, бродил среди коров, которые скоро привыкли к его присутствию.

Во время своих ночных прогулок Ламар пытался вызвать в воображении образ Оделла, как будто таким способом он мог вывести бедного мальчика из его одинокой и холодной могилы. В Оделле была какая-то природная надежность: он так мало требовал, в любой драке его невозможно было остановить, он никогда не испытывал ни страха, ни сожалений; он просто жил, полностью проживая каждый миг своей жизни и тут же забывая его навсегда. Ламар годами заботился о нем. Он понимал странный язык своего двоюродного брата, изобиловавший искаженными звуками и неправильно построенными предложениями, он прочитывал малейшие оттенки выражения лица Оделла, которое большинство людей считали бесстрастным и невыразительным. Но Ламар так не считал; он узнавал о настроении Оделла по форме его рта, по изменению звука, который производил воздух, проходя при дыхании через незаросшую носовую перегородку брата. К тому же у Оделла был необыкновенно мягкий и покладистый характер.

В глубине своей души, несмотря на то что по злой воле Ламара он совершал страшные преступления, Оделл оставался невинным созданием, сущим ребенком. Он выполнял то, что велел ему Ламар, не испытывая от этого никакого удовольствия. У него не было ровным счетом никакой потребности повелевать, убивать или красть. Ему просто требовалось минимальное внимание, он должен был быть вовремя накормлен. Вот, в сущности, и все, в чем он нуждался. Так продолжалось до конца его жизни. Но Ламар увлекал его по своей преступной стезе, заставляя Оделла служить безвольным орудием своих преступных наклонностей. И именно эта стезя привела Оделла к гибели.

«Нет, нет, – говорил себе Ламар. – В это нельзя поверить. Мы были все время вместе – я и Оделл, я думал и разрабатывал план действий, а Оделл с радостью его выполнял. Так бы все и продолжалось, если бы не проклятый Бад Пьюти».

Мысль о Пьюти вызывала в памяти вспышки выстрелов в темноте, а потом, повинуясь естественной ассоциации, память возвращала его к Оделлу, и Ламар снова видел его распростертым на полу, по-детски плачущим от обиды и боли.

Его рот изуродовала пуля, и без того мизерный словарный запас свелся к животному стону.

Ламар вспоминал страшную картину, явившуюся его глазам, когда он зажег свет: Оделл, с ног до головы залитый кровью, снесенная, висящая на лоскутах нижняя челюсть и потоки крови, льющиеся из многочисленных ран. Должно быть, первый же выстрел Пьюти снес бедняге челюсть, и эта случайность изменила весь ход и результат схватки.

Этот Бад Пьюти, надо отдать ему должное, ловко рассчитал, где он сможет найти братьев Пай! Было в нем нечто такое, что должно было неизбежно столкнуть его с ними. Ламар вспомнил, как он навел ружье на Пьюти, когда на ферме Степфордов у него в револьвере кончились патроны. Вспомнил, как он всадил в этого Пьюти последний патрон из того ружья. Было такое впечатление, что спина копа взорвалась! Кровь текла из него, как из недорезанной свиньи, сколько же там было кровищи! И этот ублюдок не был даже серьезно ранен! Мелкая дробь лишь слегка попортила ему мягкие ткани! Очень все это подозрительно.

А что случилось во второй раз? Бад Пьюти, большой, как сама жизнь, и тупой, как баран, вразвалку вперся на ферму Руты Бет и находился всего в трех метрах от него, и Ламару оставалось сделать только одно: выпрыгнуть из своего укрытия и с размаху погрузить лезвие топора в его легавые мозги! Это было так легко исполнить! Они бы спрятали тело, захватили его машину и уехали бы совершать новые дела в Нью-Мексико, Техас, Калифорнию или мало ли еще куда. Так нет, он решил поиграть в осторожность – и вот вам результат: смерть Оделла.

Перейти на страницу:

Похожие книги