Крутые белые парни

Бад потерял всякое представление о времени. Он сидел в подвале лачуги, как ему казалось, уже долгие часы. Рана на голове стала сильно беспокоить его, жжение не прекращалось ни на минуту, кроме этого, в раненой ноге появилась пульсирующая боль. Он дотронулся до лица и понял, что оно изрешечено осколками. Перед одним глазом стоял туман, и изображение стало смазанным, словно в этот глаз попала соринка размером с блок цилиндров. В голове мутилось, но сознания он не терял.

Он вспомнил свое последнее туристическое путешествие в заповедник Уичито-Маунтин. Это, кажется, случилось в девяносто первом году. Тогда у него еще была настоящая семья. Расс только что поступил в колледж, а Джефф учился в седьмом классе. Учение и тогда давалось ему нелегко. Переход в каждый следующий класс был для него настоящей битвой, он постоянно сомневался в своих силах и очень мучился. Бад помнил, как ему хотелось подойти к младшему, положить ему руки на плечи и сказать: «Эй, не переживай ты так. Все будет в полном порядке».

В том горном мире Бад забыл о суете; он помнил, как зелен и свеж мир в тех горах, каким он был чистым. Их лагерь располагался на гребне горного склона. Машину они оставили ниже и до лагеря добирались пешком. Оттуда перед ними открылся вид на добрую половину их родного штата. А воздух был так чист, что больно дышать. Там он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Они любили друг друга тогда, хотя об этом не было сказано ни слова. Бад вспомнил счастливые крики детей и радость Джен, выехавшей на время из дома с его вечными заботами. Перед ними открывался всепрощающий мир и масса новых возможностей. Во всяком случае, так им тогда казалось…

Потом вспыхнул свет.

Луч фонаря попал ему в глаз, и он зажмурился. За фонариком он разглядел фигуры людей в боевой стойке Уивера: пистолет изготовлен к стрельбе, левая рука снизу поддерживает для устойчивости правую, вся поза выражает готовность к броску.

– Не дергайся, мистер. Лучше покажи нам свои руки.

– Я не могу пошевелить ими.

– Лучше, если ты пошевелишь ими, понял, парень?

Бад выставил руки на свет.

– Кто ты такой?

– Сержант Бад Пьюти. Патруль дорожной полиции штата Оклахома. Я ранен.

– У вас есть удостоверение?

– Да, сэр. Не подумайте, что я затеял какие-то трюки с оружием. Я просто достану из внутреннего кармана удостоверение. Я безоружен. Я хочу сказать, что все мои пистолеты остались наверху. С вами есть медики?

– Сюда едет полштата. Этот чертов Оделл Пай лежит наверху с кучей дырок в теле.

– Да, убить его было не так-то просто, – сказал Бад, доставая свое удостоверение и раскрывая его.

Кто-то осветил его с лестницы фонариком.

– Бад? Боже милостивый, глазам не верю! Это наш человек, шериф. Врача. Врача! Быстрее медицину сюда, полицейский ранен. Черт, куда они запропастились? Давайте их быстрее сюда!!!

Первым подошел к нему патрульный полицейский и спросил, куда он ранен, но в эту секунду появились медики. Бада осмотрели, и врач заявил, что угрожающих жизни поражений у него нет.

– Но тем не менее вас надо срочно вывезти отсюда, – заметил один из медиков. Он показался Баду знакомым. Конечно, они часто встречались на дороге во время дорожно-транспортных происшествий. – Похоже, что под кожей лица у вас полно стеклянной крошки. И что-то торчит под кожей на голове.

– Да, там очень болит.

– Я охотно вам верю, патрульный. Это должно болеть, и болеть сильно.

Медики обмотали его лямками и вместе с шерифом, полицейскими и патрулем вынесли из погреба.

Он попал в море света. Пока его везли к машине «скорой помощи», подъехал автомобиль с агентами ФБР. Вездесущие телевизионщики уже были здесь и вели трансляцию.

– Стойте, – властно распорядился кто-то. – Пьюти – это вы?

– Да, сэр, – ответил Бад.

– Лон Перри, шериф округа Джексон. Патрульный, я не могу допустить, чтобы вы втихаря превращали вверенный мне округ в стрелковый тир. Мне не нравится, что у меня в районе работают переодетые полицейские и не удосуживаются поставить меня об этом в известность.

– Перестаньте пороть чепуху, шериф. Это не ваше дело, – рявкнул знакомый Баду патрульный сержант. – Он ранен. Он только что уложил наповал преступника номер два штата и ранил преступника номер один. Ни один мирный житель не пострадал. Так что отстаньте от человека.

Обстановка накалилась, но тут появился еще один человек и унял противников. Это был полковник Супенский. У него был такой вид, словно его только что вытащили из постели.

– Черт возьми, Бад, ты выпутался из этого?

Бад не был настроен отвечать на какие бы то ни было вопросы. Он сказал только:

– Почему, дьявол вас всех побери, сюда так долго никто не ехал? Здесь стреляли, как во время мировой войны. Неужели никто не позвонил?

– Ни одна душа, Бад. Некому было звонить. Джимми Ки выполз из кустов, когда Ламар со всей своей компанией уехал, подождал еще десять минут и попытался позвонить, но машина переехала телефонный кабель, подведенный к дому. Ему пришлось идти три километра до городка, и уже оттуда он смог позвонить в полицию. Но Ламар, язви его душу, успел улизнуть.

– О черт! – произнес Бад. – Я знаю, что я его ранил, я видел кровь. Я видел, что прострелил ему руку, и, кажется, основательно.

– Да, точно, ты хорошо поработал, Бад. Вилли, неси их сюда. Бад, погляди-ка на свой трофей.

Эксперт-криминалист дорожной полиции вернулся с пластиковым пакетом. Баду показалось, что в пакете лежат два каких-то хрящеватых стручка. На одном из концов каждого висели какие-то лохмотья.

– Что это за чертовщина? – поинтересовался он.

– Пальцы Ламара. Мизинец и безымянный палец левой руки. Ты отстрелил ему пальцы, Бад. Ты убил его двоюродного брата и прекратил сеанс татуировки. И к тому же отстрелил ему два пальца. Ты славно поработал в эту ночь, вот что я могу тебе сказать, Бад.