Крутые белые парни

Ричард никогда не слышал, чтобы человек так по-животному переживал свою боль.

Ламар громко рыдал на заднем сиденье, шмыгая носом и всхлипывая, укачивая, как ребенка, свою раненую руку. Кругом была кровь. Сиденья, борта – все залито ею.

Рута Бет, сосредоточившись и не обращая ни на что внимания, вела машину вперед.

– Езжай помедленнее, – рявкнул Ламар, когда ему показалось, что она едет слишком быстро. Было видно, что рука сильно донимает его.

Однако если они думали, что сейчас за ними устремится хвост полицейских машин с сиренами, карет «скорой помощи», а в воздухе повиснут вертолеты, то они ошиблись. Их машина в одиночестве рассекала ночной мрак.

– Мы должны оказать ему какую-нибудь помощь. Он же истечет кровью.

Превозмогая боль, Ламар зло крикнул Ричарду:

– Заткнись, Ричард, черт бы тебя побрал! Кровотечение остановилось. Осталась только боль, на это мне наплевать, боль я вытерплю. Рута Бет, вези нас домой, слышишь!

– Он истечет кровью, – истошно верещал Ричард. – Я же вижу, что кровотечение продолжается.

– Замолчи, Ричард, – сказала Рута Бет. – Папочка сам решит, что ему нужно.

Ламар старался лежать спокойно, но боль была слишком сильна.

– Может быть, надо бросить машину, Ламар? – спросил Ричард. – Наверное, у них уже есть ее описание.

– Ну и что дальше, кретин? Они найдут ее и сразу нагрянут на ферму, где и возьмут нас тепленькими. Не думаю, что этот сукин сын сумел разглядеть, в какой машине мы уехали. Он в это время был занят – считал ступеньки. У него не было времени прочитать номер нашей машины. Вот что я тебе скажу. Ох…

Его пронзила резкая вспышка боли; он напрягся и застонал. Боль появлялась приступами – когда машина поворачивала или когда Рута Бет меняла скорость. От центробежной силы, придаваемой машине при поворотах, усиливалось и кровотечение.

– Папочка, с тобой действительно все в порядке?

– Веди машину и не отвлекайся, Рута Бет, нечего распускать сопли! Где ты пропадала, черт бы тебя побрал, когда была нужна? Перестрелка с этим вахлаком продолжалась целый час, прежде чем ты соизволила появиться. Почему ты не пришила его на стоянке у дома?

– Ламар, мальчик мой, мы не знали, что это коп. Он выглядел как ковбой. Без формы, приехал в обычном пикапе, ничего особенного в нем не было. Потом все успокоилось, и мы с Ричардом стали думать, какого черта ему здесь надо. Когда началась стрельба, мы стали соображать, что нам делать и как поступить, чтобы кто-нибудь из вас не прикончил нас, когда мы приблизимся. Да и вообще все продолжалось около одной минуты.

– А мне казалось, что прошел целый день. К тому же этот гусь прострелил мне руку. Он умеет обращаться с оружием.

Наступила тишина.

– Что с мальчиком? – спросила Рута Бет.

– Мальчик умер. Этот проклятый коп всадил в него не меньше полусотни пуль. Я никогда не видел, чтобы в человека так много раз стреляли, а он продолжал бы идти вперед. Черт возьми, Оделл был настоящим мужчиной. Оделл – был, о горе…

Ламар разрыдался. В груди его нарастала тупая боль. Постепенно он успокоился.

Рута Бет заплакала.

– Бедный Оделл, – причитала она сквозь слезы, – он никогда не желал никому зла. Если его оставляли в покое, то ведь он никого не трогал. Как это грустно. Он никогда не увидит могилу своей мамы. Ох, Ламар, как это несправедливо, то, что произошло с ним.

Ричард смотрел на раскинувшийся по сторонам пустынный оклахомский пейзаж, он никогда в жизни до этого не видел такой огромной, ровной, как стол, поверхности, пугающей своим безлюдным величественным пространством.

– Как этот гаденыш пронюхал, что мы будем здесь, вот что я хочу знать. Как он узнал об этом?

– Может быть, это просто нелепая случайность, – предположил Ричард.

– Нет, тут дело не в случае, Ричард. Это был не случай, а Бад Пьюти, сержант патрульной полиции. Этот скот живучее черного кота. Я два раза стрелял в него на той ферме, но он выжил и выследил меня, сволочь. Как так получилось? Как он узнал? Он что, Дик Следопыт или как его там еще?

Он что, Колумб? Или Пинк Пантер? В чем фокус? Как он смог узнать?

Вопрос повис в воздухе.

Ламар тихо ворочался, лежа на спине.

Вдруг он сел.

– Есть только один способ, каким эти проклятые копы все узнают. Какая-то скотина бросила в автомат дайм [11] и доложила им обо всем, чтобы замолить старые грехи. Та пушка у тебя, Ричард? Ну та, тяжелая.

– Да, Ламар.

– Дай-ка ее сюда.

Ричард неуклюже протянул оружие Ламару, который привстал со своего места и взял пистолет. Он взвел курок и направил оружие на Ричарда.

– Боже, Ламар, что…

– Ты уверен, что ни с кем не разговаривал в последние несколько дней, сынок? Ты уверен в этом? Чтобы я был уверен, мне придется разнести в пыль твою чертову голову.

– Прошу тебя, Ламар. Ну пожалуйста. Клянусь тебе. Да и как я мог бы это сделать? Я даже не знал, что мы приедем именно туда. Кто мог это знать? Подожди, газетчики скоро расскажут, как все получилось.

– Ах да, правда. Действительно, ты, пожалуй, тут ни при чем. У тебя просто не хватило бы духу предать меня.

Ламар поставил револьвер на предохранитель и снова лег на спину.

– Господи, как же мне больно, – сказал он. – Как же мне больно. Проклятый Бад Пьюти.